Содержание
«Горнопромышленники России» о перспективах отечественной угледобычи
В сложившейся ситуации не так-то просто давать прогнозы развития горной отрасли. Что будет с объёмами добычи угля и других полезных ископаемых? Насколько критичен для индустрии уход с рынка крупных поставщиков оборудования?
Сохранится ли спрос на российское сырьё, стоит ли ожидать роста внутреннего спроса, и какова судьба экспортных поставок? Мы попросили представителей управления отраслевого объединения «Горнопромышленники России» поделиться своим видением ситуации.
30 лет спустя
Исполнительный директор НП «Горнопромышленники России» Анатолий Никитин подчёркивает: сегодня нет в России такой отрасли, которой не коснулись бы последние политические события. Российские добытчики и машиностроители ещё не успели оправиться от коронавируса и связанных с ним ограничений, как началась спецоперация, которая подсветила существенные расхождения во взглядах между Правительством России и руководством стран Запада.
И всё это самым непосредственным образом отразилось на рынке добывающей промышленности и производителях профильного оборудования. Хотя, отмечает Анатолий Юрьевич, то, что случилось, случилось не в феврале 2022 года: ситуация, в которой был застигнут горнодобывающий рынок, складывалась десятилетиями.
«Все мы долгое время думали, что Россия — это ресурсная страна, а западные государства — это развитые технологии, что вместе мы можем создавать достойный продукт. И именно так всё и было на протяжении многих лет.
В итоге порядка 80–90% работающего в добывающей промышленности оборудования — это импортные машины и механизмы. В целом это была рабочая эффективная схема: те предприятия, которые добывали ресурсы, делали своё дело, а те, что производили оборудование, — своё», — объясняет г-н Никитин.
Но сегодня всё то, что ещё недавно называли глобализацией и распределением компетенций, обернулось импортозависимостью. Всё это время российские машиностроители развивались с учётом требований рынка, то есть осваивали направление сервиса и производства ЗИП.
Гарантия на иностранную технику заканчивалась, и тогда в дело вступали российские компании, предлагая аналоговые запасные части. Как оказалось, это была «тренировка» и подготовка к импортозамещению.
«В 1990-х российские машиностроители оказались в тяжёлом положении. Норма прибыли с 20–23% упала до 2–3%, при этом советские заводы, как правило, представляли собой огромные промплощадки, которые в нашем холодном климате требовали существенных затрат на содержание, при этом производительность труда на этих заводах была низкой.
На это наложились проблемы в российской экономике, высокие кредитные ставки. Всё это не способствовало развитию машиностроения в нашей стране.
При этом норма прибыли в добывающих отраслях была и остаётся высокой — от 50 до 100%. А машиностроитель в последние годы был счастлив, если получал 8% на оборудовании и 11% на запчастях.
Сегодня условия также не располагают к обширной модернизации. Взгляните хотя бы на текущую ключевую ставку.
Да, есть лизинговые программы, но там ставка может быть ещё и выше», — комментирует Анатолий Никитин.
Да, есть лизинговые программы, но там ставка может быть ещё и выше», — комментирует Анатолий Никитин.Анатолий Никитин, исполнительный директор НП «Горнопромышленники России» (справа), его первый заместитель Сергей Кононенко (слева), редактор журнала «Добывающая промышленность» Анна Кучумова
При этом наш собеседник считает, что российские промышленники смогут встать на новые рельсы и запустить производство необходимого добывающим компаниям оборудования. На это понадобится время, по прогнозам г-на Никитина, речь идёт о сроке в 2–3 года. Пока же выручат дружественные страны: Индия, Китай, Турция.
Специалист акцентирует внимание на том, что здесь самое главное не увлечься и не заместить один импорт другим. Если те ниши, которые освободили европейские компании, оперативно займут китайские, которые зайдут на рынок с выгодным ценовым предложением, конкурировать с ними российскими компаниям будет очень сложно. И история повторится, только вместо импортозамещения перед нашей экономикой встанет задача «китаезамещения».
Анатолий Никитин настаивает на том, что есть стратегические для отрасли виды оборудования, которое нам просто необходимо производить в своей стране или же осваивать производство. Этот процесс уже запущен — в качестве позитивного примера специалист привёл работу Копейского машиностроительного завода.
Челябинские буровые вместо шведских
Этот кейс широко освещался на выставке «Уголь России и Майнинг — 2022»: во время торжественного открытия губернатор Кузбасса Сергей Цивилёв обратил на него внимание и пригласил на сцену председателя совета директоров Копейского машзавода Анатолия Скурова.
«Импортозамещение — это задача, которая появилась не сегодня, и, понимая важность этого процесса, мы запустили программу ещё 9 лет назад. Российская промышленность в части горного машиностроения всегда была на высоте, и только 15–17 лет назад мы все стали использовать импортное оборудование, а до этого вся российская угольная промышленность работала на советском. Поэтому задача не новая, мы восстанавливаем свои позиции, и все предпосылки для этого у нас есть», — высказался г-н Скуров.
Что касается самих буровых станков, то, по словам председателя совета директоров Копейского машзавода, разработка такого оборудования — это совместная идея руководства завода и руководителей компании «Современные горные технологии». Последняя является эскплуатантом буровых станков и специализируется на оказании услуг по ведению открытых горных работ, в том числе и БВР.
Работу компании начали ещё до объявленных санкций. Задача была создать станок, вобравший в себя лучшие характеристики существующего импортного оборудования, но при этом российский, оснащённый системой автоматизированного управления.
«Свои разработки мы воплотили в серии «БАРС». На нашем станке вы можете видеть изображение этого животного, но «БАРС» — это не только зверь, но и буровой автоматизированный российский станок.
В отличие от станков Sandvik, он содержит в себе систему автоматизированного управления. Мы мониторим все процессы, параметры, индикацию нагрузок, а самое главное, [наша техника даёт] возможность вывода этих параметров дистанционно по каналам связи диспетчеру», — рассказал Анатолий Скуров.
«Сегодня завод изготавливает уже 12-й станок, мы эксплуатируем 9 единиц. За полтора года мы внесли определённые улучшения в конструкцию машин, и я бы сказал, что сегодня станки не уступают по своей производительности ни Epiroc (бывший Atlas Copco), ни Sandvik.
И перед нами стоит задача сделать этот станок лучше: повысить производительность и получить лучшие экономические показатели по сравнению с иностранной техникой», — сказал учредитель ООО «Современные Горные Технологии» Равиль Даутов.
По словам Анатолия Скурова (данные ТАСС), Копейский машиностроительный завод готов обеспечить российский рынок данной техникой, выпуская 60 машин в год. Цена российских станков на 10–15% ниже импортных аналогов. То есть можно говорить, что импортозамещение горного оборудование в отрасли происходит.
Стакан наполовину пуст или наполовину полон?
В целом «Горнопромышленники России» стремятся удержать своих коллег от шапкозакидательства и крайних точек зрения вроде: «Ура российской промышленности, сейчас мы сможем всё заместить», — или: «Грядёт кризис, нужно срочно уезжать из страны».
«Конечно же, отрасль столкнулась со множеством сложностей, перед предприятиями стоит задача переоборудования промплощадок, кому-то придётся скорректировать свои производственные планы.
Но при этом современные заказчики открыты к продукции отечественных поставщиков, и это позитивный момент. Раньше добытчики стремились заложить в проект как можно больше иностранного оборудования, желая скорее окупить инвестиции или быстрее запустить объект.
Сейчас же реальность такова, что те проекты, где заложено иностранное оборудование, встали на стоп, и компании ищут поставщиков из России», — рассуждает первый заместитель исполнительного директора НП «Горнопромышленники России» Сергей Кононенко.
Чтобы российские производители могли выпускать оборудование под собственным брендом, им как минимум нужны средства производства, напоминает г-н Кононенко. Не зря машиностроение и станкостроение в правительственных программах часто идут рука об руку.
При этом российская техника редко бывает «отечественной до болта», и многие критически важные комплектующие наши производители закупают за рубежом, в том числе в Европе, и этот факт, конечно, формирует серьёзные проблемы.
Сегодня производители вынуждены или приобретать комплектующие по «серым» схемам, или использовать аналоги. Но и аналоги из дружественных стран, той же Индии, привезти не так-то просто из-за логистических трудностей.
«Все порты принадлежат англичанам, мы вынуждены везти по суше через Казахстан, страны Азии. За счёт новых логистических цепочек растёт стоимость, и в итоге та же микросхема обходится нам в 8 раз дороже, чем год назад», — комментирует Сергей Кононенко.
И тем не менее прогноз «Горнопромышленников России» таков: даже если иностранные компании через 2–3 года захотят вернуться на российский рынок, возвращаться им будет некуда, поскольку рынок этот перестроится, и освободившиеся сегодня ниши займут компании из России и дружественных стран.
Перспективы русского угля
Такова одна сторона медали. А есть и другая: что будет со спросом на российские полезные ископаемые, в частности уголь, в сложившихся условиях? Мало того, что обороты набирает «зелёная» повестка, так ещё и политические конфликты явно не поднимут спрос на наш «чёрный алмаз».
«Спрос на российский уголь в последние десятилетия только растёт, несмотря на ESG-тренд, «зелёную» повестку. И самым крупным поставщиком угля среди регионов России остаётся Кемеровская область: из 460 млн тонн, добытых в России в прошлом году, 260 млн тонн пришлось на Кузбасс.
При этом сейчас происходит перераспределение экспорта угля. Если прежде 65% уходило на Запад, в страны Европы, то сегодня порядка 60% объёмов уже приходится на Азию: растёт спрос на уголь в Индии и в Китае», — комментирует Анатолий Никитин.
Конечно же, неодинакова ситуация на рынках энергетического и коксующегося углей. Первый остаётся востребованным продуктом, но в его себестоимости большую долю имеют расходы на транспортировку. Если здесь, в Кузбассе, в регионе добычи, этот продукт можно назвать дешёвым, то чем дальше от уезжает из родных мест, тем менее рентабельным становится бизнес, построенный на добыче.
Иное дело металлургический уголь — кузбасский продукт пользуется популярностью во всём мире благодаря своим исключительным качественным характеристикам.
Особенно это касается антрацита. И здесь, говорит Анатолий Никитин, спрос всегда превышал предложение.
Ахиллесова пята
Слабым местом угольной индустрии «Горнопромышленники России» называют даже не добывающее оборудование, а логистические цепочки. Например, именно по причине неразвитой логистики мы вынуждены продавать уголь в Индию с большим дисконтом.
Этот постоянно растущий рынок представляет большой интерес для российских угледобытчиков, однако большую его часть сегодня занимают поставщики из Индонезии. Возможность наращивать своё присутствие есть, но неразвитость логистических цепочек становится основным барьером.
Объёмы экспорта в Китай сегодня тоже заметно меньше потенциально возможных. И дело не в том, что в Китае снизилось потребление, просто уголь идёт сюда контейнерными перевозками, а в приоритете поставки товаров первой необходимости и стратегических товаров.
В результате контейнеры часто снимают с рейсов, и угольщики терпят большие убытки. А транспортная схема, которая позволила бы быстро переориентировать поставки, не налажена.
«Спад объёмов продаж имеет место, но, я думаю, мы всё наверстаем. Во-первых, развивается сеть железных дорог, а «Трансмашхолдинг», один из крупнейших в стране производителей вагонов, осваивает производство вагонов большей грузоподъёмности.
При этом в текущих условиях мы можем нарастить собственное потребление и развивать ту же углехимию, о которой сегодня столько говорят. Учитывая, что сегодня мы не обязаны соблюдать ESG-повестку в том виде, в котором нам спускают её с Запада, мы можем работать над созданием экологически чистых продуктов из угля», — отмечает Анатолий Никитин.
«Безусловно, логистика сегодня — это наша слабое место. Речь идёт, во-первых, о транспортных путях, по которым к нам приходят товары из других стран. Доставка очень сильно подорожала, что влечёт за собой рост себестоимости оборудования. С другой стороны, перегружены экспортные транспортные пути, что также отражается на цене поставляемого продукта и рентабельности бизнеса.
Но мы вовсе не говорим о неразрешимых проблемах. Работа ведётся, просто нужно время. Нельзя моментально прыгнуть на десяток ступеней вверх, нужно подниматься последовательно, что мы сейчас и делаем», — подчеркивает Сергей Кононенко.
Как за 20 лет горнодобывающая отрасль повернулась лицом к России
Одним из первых в горнодобывающей отрасли был приватизирован «Норникель» (на фото). В ходе залоговых аукционов он достался Владимиру Потанину и Михаилу Прохорову / Андрей Гордеев / Ведомости
В конце 1990-х гг. российская горнодобывающая промышленность почти полностью зависела от экспорта. Платежеспособный спрос внутри страны был минимальным. За рубеж отправлялась львиная доля произведенных в стране металлов и удобрений. И лишь угольщики работали исключительно на внутренний рынок.
За 20 лет ситуация изменилась. Практически во всех отраслях производство выросло, причем в некоторых – кратно. Так, производство минеральных удобрений увеличилось вдвое, золота – втрое.
Но самые важные изменения связаны со сбытовой политикой компаний. Для всех экспорт остался существенным источником доходов, но за 20 лет кратно выросла значимость поставок на внутренний рынок. А для сталелитейных компаний он и вовсе стал главным. Если 20 лет назад российские потребители покупали лишь 40% производимой в стране стали, то теперь почти 60%.
На низком старте
Конец 1990-х гг. был очень трудным временем как для России в целом, так и для предприятий горной добычи. На 1999–2000 гг. пришлось абсолютное дно цен на металлы, вспоминает главный исполнительный директор Polymetal Виталий Несис. Так, средняя цена унции золота в 1999 г. не дотягивала и до $300, а спустя несколько лет она превысила $2000. В этом году средняя цена на золото составляет почти $1400 за унцию. Алюминий за 20 лет подорожал на 30% – с $1360 за 1 т почти до $1800, медь – в 4 раза с $1500 почти до $6000 за 1 т, энергетический уголь – в 3 раза с $25,9 до $80 за 1 т, сталь – вчетверо, минеральные удобрения – в несколько раз.
Большая часть предприятий горнодобывающей отрасли обрели своих хозяев еще в 1990-е гг. В начале 2000-х гг. консолидация была завершена. Главный ее итог – горная добыча оказалась одной из немногих системообразующих отраслей, оставшихся полностью частными.
Доля поступлений в консолидированный бюджет от предприятий ТЭКа существенно больше, чем от какой-либо другой отрасли. Это объясняет повышенный интерес государства к нефти и газу, говорит руководитель практики по предоставлению услуг предприятиям металлургической и горнодобывающей отрасли PwC в России Михаил Бучнев.
Возможно, сказалось и то, что в отрасли не нашлось компании с госучастием, обладающей достаточным влиянием и ресурсами, чтобы стать центром консолидации и вернуть крупнейшие предприятия под контроль государства.
Новый опыт
Вместе с новыми собственниками на предприятия приходили новые менеджеры, сменившие поколение красных директоров. «Пришли молодые управленцы, получившие образование на Западе», – вспоминает гендиректор «Еврохима» Игорь Нечаев, проработавший 15 лет в «Северстали».
Компании стали использовать мировой опыт, инвестировать в модернизацию, оптимизировать производственные цепочки, двигаться ближе к потребителю, развивать дистрибуторские сети.
Главной задачей перед предприятием в те годы «была модернизация производства», говорит владелец и председатель совета директоров ММК Виктор Рашников. Его слова «Ведомостям» передала пресс-служба предприятия.
В 1990-е гг. горнодобывающие предприятия простаивали, продолжает Нечаев: экспортировать еще не умели, а внутреннего рынка не существовало. Например, расположенный в Мурманской области Ковдорский ГОК «Еврохима» – второй по величине производитель апатитового концентрата в России – 20 лет назад работал лишь вполовину мощности по производству железной руды. Ее единственным покупателем была «Северсталь». «И никто не думал о том, чтобы найти сторонних потребителей, не думал о том, что рост производства железной руды позволит увеличить производство апатитового концентрата», – говорит Нечаев.
2000
Олег Дерипаска и Роман Абрамович объединяют «Сибал» и купленные Millhouse Capital алюминиевые заводы: создан второй по величине в мире производитель алюминия – «Русал».
Партнеры получили по 50%, но спустя несколько лет Дерипаска выкупил долю Абрамовича.
2001
Совладельцы «МДМ банка» Андрей Мельниченко и Сергей Попов начинают скупать промышленные предприятия. Позже на их базе были сформированы крупнейшая угольная компания России СУЭК, «Еврохим» и Трубная металлургическая компания (продана ее миноритарному совладельцу Дмитрию Пумпянскому). Совладельцы ЮКОСа создали холдинг «Фосагро». Через два года именно с расследования приватизации одного из предприятий компании – «Апатита» началось дело ЮКОСа.
2004
«Северсталь» Мордашова первой из российских компаний начала скупку активов за рубежом. Она приобрела активы обанкротившейся Rouge Industries в США за $285,5 млн. Затем были еще покупки в США и Западной Европе. Но в итоге стратегия себя не оправдала, все зарубежные активы «Северсталь» продала.
2005
Крупнейшая сделка в истории мировой сталелитейной отрасли: Mittal Steel купила Arcelor и стала крупнейшей металлургической компанией мира – ArcelorMittal.
Конкуренцию ей пытался составить Алексей Мордашов, но Mittal Steel перебила его предложение.
Консолидация сталелитейной отрасли завершена. Алишер Усманов вместе с партнерами создал «Металлоинвест». В него вошли крупнейшие ГОКи в России – Лебединский и Михайловский, а также Оскольский электрометаллургический комбинат и «Носта».
2007
«Русал» Дерипаски объединяется с «Суалом» Виктора Вексельберга и Леонарда Блаватника и активами швейцарского трейдера Glencore. Создан крупнейший в мире производитель алюминия – UC Rusal. Владимир Потанин и Михаил Прохоров начинают раздел совместного бизнеса. Они предварительно договорились, что «Норникель» отойдет Потанину. Но спустя год Прохоров продал 29% компании UC Rusal.
2008
«Болезнь есть болезнь, но я думаю, что Игорь Владимирович должен как можно быстрее поправиться. Иначе к нему доктора придется послать и зачистить все эти проблемы», – премьер-министр Владимир Путин обрушился с резкой критикой на «Мечел» и его владельца Игоря Зюзина за продажу угля на экспорт по ценам ниже рыночных.
За день компания подешевела на треть до $10,7 млрд.
2011
Дмитрий Рыболовлев продал 53,2% «Уралкалия» Сулейману Керимову и его партнерам. Керимов с другими партнерами тут же купил второго в России производителя калийных удобрений – «Сильвинит» и объединил обе компании.
2012
Владимир Потанин и UC Rusal договорились о прекращении конфликта в «Норникеле» и подписали акционерное соглашение. По нему Потанин получил статус управляющего партнера. Гарантами мира выступили совладельцы Evraz Абрамович и Александр Абрамов, которые стали миноритарными акционерами «Норникеля».
2013
Добыча и обогащение коксующегося угля в России достигли 84 млн т – это рекордный показатель со времен СССР.
«Уралкалий» разорвал картель с Белорусской калийной компанией и объявил о смене торговой политики. Вместо приоритета цены теперь во главу угла встали продажи. Это обрушило цены на мировом калийном рынке. Это вызвало резкую реакцию президента Белоруссии Александра Лукашенко.
Во время одного из визитов в Минск арестован гендиректор «Уралкалия» Владислав Баумгертнер. Позже он был выдан России и освобожден. Но Керимову пришлось продать «Уралкалий» Дмитрию Мазепину и Прохорову.
2018
Монополия «Уралкалия» на производство калийных удобрений в России разрушена. Усольский калийный комбинат «Еврохима» добыл первый хлористый калий.
Предприятие работает в пусконаладочном режиме. На проектную мощность 2,3 млн т калия в год оно выйдет в 2021 г. В 2021–2022 гг. на такую же мощность должен выйти другой калийный проект «Еврохима» – «Волгакалий» в Волгоградской области.
2019
Минфин США снял санкции с En+ и ее дочерних компаний – UC Rusal и «Евросибэнерго». Ключевое условие сделки – санкции с Дерипаски не снимаются, а сам он отказывается от контроля над En+. Его доля снизилась с 70 до 44,95%, но голосовать бизнесмен может только 35%.
Рынки в норме
Определяющую роль для развития отрасли сыграл начавшийся в 2000-х гг.
сырьевой суперцикл. Цены на основную продукцию горнодобывающих компаний росли несколько лет подряд вплоть до 2008 г. Росла и российская экономика.
В 1998–1999 гг. внутреннего рынка минеральных удобрений в России не существовало – сельское хозяйство было практически разрушено, вспоминает президент Российской ассоциации производителей удобрений, гендиректор «Фосагро» Андрей Гурьев. Заводы «работали на изношенных установках 60-х – 70-х гг., денег хватало только на поддерживающие ремонты, ни о каких инвестиционных проектах, даже о капитальном ремонте, речи не шло», – продолжает он.
Но как раз в начале 2000-х гг. крупный бизнес стал инвестировать в сельское хозяйство. Частным компаниям потребовались удобрения для увеличения урожайности. В результате за 20 лет производство минеральных удобрений в России выросло вдвое, а поставки на внутренний рынок – в три раза.
То же самое происходило почти во всех остальных отраслях. Наибольших успехов достигла сталелитейная отрасль.
Внутренний рынок всегда был важен для производителей стали.
Но 20 лет назад за рубеж уходило 60% произведенной продукции, а в Россию – 40%, говорит советник гендиректора дивизиона «Северсталь Российская сталь» Людмила Гусева, сейчас пропорция обратная. Более того, поставки на внутренний рынок стали приносить больший доход, говорит Гусева.
Начало 2000-х гг. было «временем рынка продавца», вспоминает Рашников.
Впрочем, говоря об успехах металлургических компаний в освоении внутреннего рынка, стоит помнить об особенностях глобального рынка стали. Из-за того, что предложение всегда превышает спрос, правительства многих стран (и Россия с нового века не исключение) защищают своих производителей пошлинами или квотами на продукцию из других стран. Не будь этого, отечественные компании могли бы производить и продавать за рубежом гораздо больше стали. Ведь себестоимость ее производства в России – одна из самых низких в мире.
Добыча энергетического угля за 20 лет выросла на 75% до 439 млн т в 2018 г. Причем здесь главным драйвером роста стал экспорт.
В конце 1990-х гг. российский уголь почти не продавался за рубеж. Сейчас пропорции поставок внутри России и на экспорт почти сравнялись. При этом потребление угля в стране, несмотря на переход электростанций на газ, продолжает постепенно расти.
Производство золота выросло втрое. Если 20 лет назад Россия занимала 7-е место в мире по его добыче, то теперь уже третье. В золотодобычу стали приходить новые игроки из других отраслей, говорит Несис. В 2002 г. «Норильский никель» за $300 млн купил 100% крупнейшего производителя золота в России – «Полюс». Накачав компанию активами, он в 2006 г. выделил его в самостоятельную компанию. Ее капитализация составила $8 млрд.
Впрочем, по глобальным меркам это была еще не очень крупная компания. Тогда она не входила даже в топ-10 мировых производителей золота, говорит гендиректор «Полюса» Павел Грачев. В этом году на долю компании придется почти 30% от всей добычи золота в России. А сам «Полюс» стал четвертой крупнейшей золотодобывающей компанией мира, указывает Грачев.
Polymetal создала группа «Ист» старшего брата Виталия Несиса – Александра, начинавшая с гражданского строительства. Highland Gold основали выходцы из нефтяной отрасли, а создатели Petropavlovsk вообще не имели промышленного опыта, перечисляет Виталий Несис. «В какой-то момент инвесторы поняли, что есть большой сектор экономики, который полностью приватизирован, находится в благоприятных внешних условиях – цены на золото растут, – объясняет топ-менеджер приход новых игроков. – Стало понятно, что в сегменте возможны масштабные догоняющие инвестиции».
Внутренний рынок алюминия в конце 1990-х гг. оказался в зачаточном состоянии: с распадом СССР практически умерло машиностроение, самолетостроение, космические разработки.
20 лет назад российской алюминиевой отрасли в современном понимании фактически не существовало, отдельные заводы «боролись за свое выживание», передал «Ведомостям» через представителя совладелец UC Rusal Олег Дерипаска. Он оказался единственным в стране бизнесменом, собравшим воедино все предприятия одной отрасли.
В партнерстве с «Русгидро» компания реализует гигантский проект – Богучанское энергометаллургическое объединение в Красноярском крае. Входящая в ее состав Богучанская ГЭС уже построена, весной была пущена первая очередь Богучанского алюминиевого завода мощностью 300 000 т металла в год. Сейчас Россия стала «реальным лидером отрасли», уверен Дерипаска.
И лишь производители меди не увеличили поставки внутри России. Отрасль была и будет всегда ориентирована на экспорт, преимущественно в Европу, говорит топ-менеджер крупной металлургической компании. При СССР медь была нужна оборонной промышленности. Теперь единственный потребитель и переработчик меди в стране – производители кабелей. Других не было, нет и не будет, категоричен собеседник «Ведомостей».
Производство и поставки продукции основных отраслей горнодобывающей промышленности
Новые технологии
20 лет назад предприятия отрасли, особенно металлургические, по большей части представляли собой печальное зрелище – чадящие гиганты, отравляющие вокруг себя все на многие километры вокруг.
Большинство комбинатов были построены в лучшем случае в эпоху индустриализации 1930-х или 1950-х – 1960-х гг. Их технологии к началу XXI в. уже устарели.
20 лет для производства стали еще широко применялись, например, мартеновские печи. Теперь они все заменены более эффективными агрегатами, говорит Нечаев. В 2018 г. было закрыто последнее крупное мартеновское производство на ОМК Анатолия Седых. «А 20 лет назад в одном только Череповце было 12 печей. Да и сама сталь сегодня совершенно другого качества: [производятся] высокотехнологичные марки для автопрома, для трубной отрасли, появились новые виды оцинкования, полимерных покрытий», – вспоминает он.
«Металлургия – это традиционная индустрия. Хотя в ней непрерывно совершенствуются технологии, она скорее вбирает, чем создает тренды. Автоматизация труда и цифровизация помогают оптимизировать процессы, повысить контроль за качеством продукции, обеспечить безопасность», – рассуждает старший вице-президент Evraz Алексей Иванов, работающий в компании с 2002 г.
Не произошло технической революции и в добыче золота, констатирует Несис. Конечно, 20 лет назад 60–65% металла производилось почти кустарно на россыпных месторождениях, а сейчас золото преимущественно добывается современными методами из руды, и занимаются этим крупные предприятия. Но переходу на новые технологии Россия обязана догоняющему типу развития, говорит Несис: «В мировой добыче за 20 лет не произошло никакого технического прорыва, даже прогресса не было».
Производители энергетического угля постепенно отказывались от добычи его шахтным методом в пользу разрезов: это проще, безопаснее и зачастую эффективнее, рассказывает собеседник «Ведомостей» в крупной горнодобывающей компании. «В шахте рентабельно добывать только коксующиеся угли – их стоимость на порядок выше энергетических», – поясняет он.
В поисках ресурсов и новых решений
Ключевым вызовом для горнодобывающей отрасли является истощение ресурсов. Например, почти все крупные месторождения золота разведаны еще в СССР.
«Задача номер один, за редким исключением, – это геологоразведка», – говорит Несис, так как советский задел подходит к концу. Но геологоразведка в России гораздо сложнее, чем в других регионах, – нет инфраструктуры, холодно, далеко, сложный рельеф. Это требует существенных инвестиций, констатирует Несис. Да еще и государство не стимулирует компании искать новые запасы.
Проблема ресурсов решается развитием технологий, уверен Нечаев. «Например, США столкнулись с труднодоступными запасами сланцевой нефти – разработали технологию для ее добычи. Когда Россия столкнется с такой проблемой, и у нее тоже появятся технологии», – спокоен он. «Но эти технологии в следующие 10–20 лет еще будут находиться на этапе тестирования. Неизменным останется только исходное сырье. А конечный продукт будет получаться уже совершенно другим способом и будет обладать совершенно другими свойствами, соответствующими потребностям людей в будущем», – уверен Нечаев.
Дисклеймер: в тексте скорректированы данные о росте поставок минудобрений на внутренний рынок.
MiningWorld Russia — Каково состояние горнодобывающей промышленности России в 2019 году?
Обладая запасами руды и извлекаемых полезных ископаемых стоимостью в триллионы долларов, Россия исключительно привлекательна для международного горнодобывающего сообщества. Но как обстоят дела с добычей полезных ископаемых в крупнейшей стране мира прямо сейчас?
Горнодобывающая промышленность в России 2019
Рост добычи полезных ископаемых в России
Добыча полезных ископаемых в России в 2019 г.до сих пор увеличилась на 4% в годовом исчислении, опередив многие другие ключевые отрасли. Общий уровень производства вырос на 3,10% с июля по август 2019 года, что позволяет поддерживать рост в течение всего года.
Это ниже, чем рост производства на 7,8%, наблюдавшийся в ноябре 2018 года, согласно данным Trading Economics, но все же обнадеживает.
Исследование российской организации IPEM показывает, что спрос на минеральные продукты также вырос на 4% в 2018 году.
Это продолжает четырехлетнюю тенденцию увеличения спроса на металлопродукцию для подпитки российского промышленного производства. Тем не менее, промышленный сектор вырос на сравнительно небольшой 1,9% за рассматриваемый период.
Но в связи с растущим спросом на поезда, грузовики и другие тяжелые грузы стоит понаблюдать за Россией, чтобы увидеть, как горнодобывающие предприятия реагируют на увеличение потребности в своем сырье для производства транспортных средств.
Здесь действуют многочисленные факторы. Поскольку предстоит разработать ресурсы и полезные ископаемые на сумму 75 триллионов долларов, крупнейшие горнодобывающие компании ищут, какие из них обладают наибольшим потенциалом. Уголь, золото и железный никель, кажется, лидируют.
Производство золота в России выросло на 13%
2019 год был отличным годом для российских производителей золота. Объем производства за январь-март увеличился на 13% в годовом исчислении.
Производство в первом квартале составило 58,12 тонн по сравнению с 51,61 тоннами в 2018 году.
В настоящее время Россия является третьим по величине производителем золота в мире, при этом Полиметалл является крупнейшей отечественной компанией, занимающейся добычей востребованного драгоценного металла.
83% всего европейского золота добывается на российских рудниках.
Российские золотые рудники имеют одни из самых низких производственных издержек в мире. Рудник Светлое, которым управляет Полиметалл, на самом деле является самым дешевым золотым рудником в мире. Например, добытые там ресурсы в 2018 году стоили 425 долларов за унцию.
Дополнительная информация появится, когда появятся новые проекты. Государственная геологоразведочная компания «Росгеология» объявила ранее в 2018 году, что, например, обнаружила месторождение с 89 тоннами золота в Республике Башкортостан между рекой Волга и Уральскими горами.
Таким образом, ожидается, что золото будет сектором, который в будущем вызовет большую потребность в современном оборудовании и оборудовании для добычи полезных ископаемых.
Железо, подготовленное для будущих разработок
Ожидается, что к 2020 году годовой объем добычи руды достигнет 115,1 млн тонн в год. Отчасти это связано с влиянием новых проектов, таких как Быстринское и Собственно-Качканарское месторождения.
Дальнейшая разработка месторождений в Уральском, Тульском, Северо-Западном и Сибирском регионах.
В настоящее время освоено менее 15% общих запасов железной руды в России, так что это останется ключевым фактором инвестиций, импорта оборудования и возможностей для заключения контрактов в будущем, особенно с учетом того, что российские поставки могут длиться до 250 лет при нынешних условиях. темпы добычи.
Однако в настоящее время производство стали остается относительно стабильным. В 2018 году произведено металлопродукции около 72 млн тонн — рост всего на 0,3%.
Несмотря на это, Россия остается одним из ключевых поставщиков железной руды на мировой рынок. Поскольку объемы добычи руды достигают более 100 млн тонн в год, вряд ли в ближайшее время произойдет замедление производства.
Светлое будущее российского угля?
Добыча угля в России идет вперед потрясающими темпами. Общий объем производства вырос на 7% в период с 2017 по 2018 год и составил впечатляющие 431,7 млн тонн. В то время 14% мировой добычи угля приходилось на российские источники, что принесло российским угольщикам 14 миллиардов долларов экспортной выручки.
Российские запасы угля огромны. По оценкам, в стране имеется 1,1 трлн тонн извлекаемого угля, распределенного по 22 бассейнам и 129разные депозиты.
Благодаря экономическому богатству, которое это представляет, и растущему спросу на экспортных рынках, таких как соседний Китай, большое внимание было уделено дальнейшему развитию добычи угля.
На улучшение добычи угля в России к 2025 году выделено 22,4 млрд долларов. Часть этой суммы пойдет на экспортно-ориентированный транспорт и портовую инфраструктуру. По данным Центра энергетического партнерства, оставшаяся часть пойдет на улучшение условий и оборудования на бесчисленных угледобывающих предприятиях России.
Ожидается, что благодаря этим инвестициям к 2030 году добыча угля в России достигнет 480 млн тонн в год. Экспорт может достичь 50 млн тонн в год, что на 257% больше по сравнению с текущими уровнями.
Тем не менее, для полного раскрытия своего потенциала в России по-прежнему требуются интенсивные инвестиции в машины и оборудование для добычи и добычи золота, угля, железа и других полезных ископаемых.
Российская горнодобывающая промышленность по-прежнему зависит от импортных машин и оборудования
В совокупности Россия ежегодно импортирует необходимое оборудование для добычи полезных ископаемых и добычи полезных ископаемых на сумму от 2,8 до 3 миллиардов долларов. Это здоровый рынок для экспортеров, который будет только укрепляться по мере роста прибыли российских горнодобывающих компаний и изучения новых разработок.
Все готово для специализированных транспортных средств, буровых и бурильных машин, машин для обработки камня и полезных ископаемых, насосов и всего, что между ними.
Доля импортных машин и оборудования в основных категориях составляет:
• Экскаваторы – 10%
• Штабелеры – 30%
• Гидравлические экскаваторы – 95%
• Буровое и буровое оборудование – 50%
• Большегрузные самосвалы – 20%
• Малотоннажные самосвалы – 40%
• Бульдозеры – 50%
• Погрузчики – 60%
• Средства автоматизации – 30%
• Конвейеры – 30%
Отечественное производство не может удовлетворить спрос. Действительно, иностранные фирмы лидируют в поставках:
• Подъемное оборудование и краны
• Проходческие комбайны
• Механизированные пенетраторы
• Оборудование для обезвоживания концентрата
• Решения для геологоразведки
• Валковые дробилки
• Магнитные сепараторы
• Фото- и рентгеновские сепараторы
• Самоходные буровые установки
• Гидравлика
• Системы поддержки управления
По сути, отрасль по-прежнему сильно зависит от импортного оборудования для поддержания текущих растущих объемов производства.
Все это оборудование сейчас очень востребовано в России. Покупатели ждут. Познакомьтесь с ними на MiningWorld Russia.
MiningWorld Russia: крупнейшая международная выставка оборудования для горнодобывающей промышленности и добычи полезных ископаемых в России
MiningWorld Russia — крупнейшая в России выставка технологий и оборудования для горнодобывающей промышленности и добычи полезных ископаемых.
Около 6000 профессионалов отрасли посещают каждую выставку, чтобы найти новейшие продукты и решения на рынке и их производителей в одном месте.
Мероприятие — это ваша возможность познакомиться с новыми клиентами и увеличить продажи на одном из ведущих мировых рынков горнодобывающей промышленности.
Чтобы принять участие, забронируйте стенд сегодня.
Нужна дополнительная информация? Пожалуйста, свяжитесь с нашей командой.
Российская горнодобывающая промышленность впадает в отчаяние
Российские угольные шахты продолжают работать в основном на западном оборудовании.
Как долго российская добыча полезных ископаемых может продолжаться без импортных запасных частей?
Владислав Воротников
В условиях остракизма на мировом рынке Россия рискует остаться без западного майнингового оборудования и потерять приличную долю зарубежных рынков. В сочетании с ожидаемой глубокой экономической депрессией и проблемами с логистикой эти факторы обещают привести горнодобывающий сектор в долгосрочное отчаяние.
Массовый исход западного бизнеса — одно из главных последствий российского вторжения в Украину. На момент написания статьи о выходе из России заявили около 500 компаний, показало исследование, проведенное Йельской школой менеджмента.
Некоторые горнодобывающие компании также присоединились к этой тенденции. Например, канадская золотодобывающая компания Kinross Gold продала свои российские активы, в том числе рудник «Купол», компании Highland Gold. Ожидается, что в 2022 году «Купол» произведет 350 000 унций золотого эквивалента.
проекта расположены соответственно.
Тем не менее, относительно небольшая доля горнодобывающих активов в России контролируется западными компаниями, поэтому тот факт, что основные западные поставщики оборудования обязались разорвать связи с российским рынком, теперь рассматривается как гораздо более серьезная проблема для российского горнодобывающего сектора, чем вывод иностранных денег.
Почти все ключевые поставщики публично заявили о решении приостановить работу в России. Компания Caterpillar приостановила все операции на своих заводах в России и прекратила все поставки из-за рубежа, а Hitachi Construction Machinery объявила о постепенном прекращении производства на своем заводе в России и прекращении экспорта из Японии в страну. Komatsu также заявила, что приостановила поставки из Японии в Россию, и этот список можно продолжить.
Компании не только прекратили выполнение заказов на новое оборудование, но в большинстве случаев эти компании прекратили экспорт запасных частей и комплектующих.
Угрозу для российской горнодобывающей промышленности, связанную с отсутствием западных технологий, признали представители власти в ведущих угледобывающих регионах России.
«В условиях санкций, а если быть точным, торгово-экономической блокады, которую объявили России недружественные страны, для поддержания устойчивой работы наших активов необходимо заменить те продукты, которые мы больше не можем получить из-за границы как можно быстрее», — заявил губернатор Кемеровской области Сергей Цивилев на пресс-конференции 25 марта.
Цивилев пояснил, что санкции коснулись поставок оборудования для угольных шахт крупнейшего в России угольного бассейна Кузбасса. Он добавил, что были предприняты определенные усилия по переходу на оборудование российского производства, которое, как он подчеркнул, «не уступает импортной продукции», но никаких дополнительных подробностей не сообщил.
Часы для шахтеров тикают
Самый большой вопрос сейчас заключается в том, как долго российская горнодобывающая промышленность сможет продержаться без импортных запасных частей, прежде чем начнутся серьезные отказы оборудования.
Несмотря на призывы государственных чиновников заменить импортное оборудование российским оборудованием, зависимость российской горнодобывающей промышленности от западных технологий в последние годы продолжает расти. Средняя доля использования импортного оборудования на подземных угольных шахтах и разрезах в России подскочила с 54% в 2012 году до 79,3% в 2019 году, подсчитала российская консалтинговая компания «Росинформуголь».
На российских разрезах доля импортного оборудования увеличилась с 71,6% в среднем в 2012 году до 85,9% в 2019 году, тогда как на подземных рудниках она выросла с 40,7 до 59%, сообщает Росинформуголь.
«Доля импортного оборудования растет в целом по отрасли: в подземных и особенно в карьерах. С моей точки зрения, существующий парк техники с еще достаточно низким уровнем износа позволит угольным компаниям работать еще несколько лет без масштабной модернизации, с увеличением коэффициента ее использования и использованием собственных ремонтных мощностей, — прокомментировал Анатолий Рожков, научный руководитель российской консалтинговой компании «Росинформуголь».
Рожков добавил, что не исключен возврат к бартерным схемам советского времени, пояснив, что это будет связано с импортом нового оборудования и комплектующих к нему в обмен на экспорт угля или других энергоресурсов.
В ходе пресс-конференции 29 марта министр энергетики РФ Александр Новак заявил, что Россия обдумывает планы импорта оборудования для энергетического комплекса из «дружественных стран». Новак пояснил, что группа государственных чиновников обсуждала поставки оборудования с компаниями, «выразившими готовность осуществить поставки».
Однако российские угольщики в основном полагались на оборудование, импортированное из стран, которые сейчас считаются «недружественными». По оценке «Росинформугля», на конец 2019 года на подземных угольных шахтах в России эксплуатировалось 2 305 единиц техники производства Glinik (Польша), 2 046 единиц техники украинских компаний и 1 588 единиц техники Joy Global. (США).
Только три основных поставщика базировались в странах, считающихся «дружественными».
Среди них ZMJ ZY с 1242 единицами техники в эксплуатации, CODCO ZF с 272 и Tiande с 236 — все из Китая, сообщает Росинформуголь. На долю недружественных стран приходилось более 80% оборудования, импортируемого российскими подземными угольными шахтами.
В сегменте открытых горных работ крупнейшим поставщиком оборудования был БелАЗ, базирующийся в Беларуси, с 2662 единицами оборудования, работающими на российских шахтах на конец 2019 года. В списке ведущих поставщиков за ним следует Komatsu с 914 ед., Caterpillar — 472 ед., Liebherr — 378, Hitachi — 273.
На долю Atlas Copco приходилось 152 ед. техники, а на другие компании с китайским участием в совокупности приходилось 126 ед., подсчитал «Росинформуголь».
Станислав Митрахович, эксперт Российского фонда национальной энергетической безопасности, напомнил, что западным странам не удалось предотвратить проникновение западных технологий в страну даже во время холодной войны.
«Предположение, что в России вообще не будет добычи угля на горизонте нескольких ближайших лет, пока преждевременно», — сказал Митрахович.
«Полностью лишить Россию доступа к технологиям в нынешних реалиях, когда есть Китай как вторая мировая сверхдержава, не получится. Поэтому снижение добычи угля из-за проблем с европейским рынком и ограниченного предложения технологий вполне вероятно, но со временем отрасль адаптируется», — добавил Митрахович.
Другая часть проблемы высокой зависимости от импорта заключается в том, что даже российская и белорусская техника собирается из импортных комплектующих, поставляемых в основном из стран, которые практически полностью прекратили экспорт в Россию в больших объемах.
Отсутствует информация о работе Белаза. В 2021 году сотрудничество с компанией прекратили несколько компаний, в том числе Cummins и Rolls Royce Group — обе, как известно, являются основным поставщиком двигателей для БелАЗа. Кроме того, все поставки на БелАЗ прекратили компании Liebherr, Geramatic OY, Danfoss Group и Yokohama. Нехватка комплектующих стала настолько острой, что в августе 2021 года БелАЗ, как сообщается, начал разбирать 450-тонные самосвалы, чтобы срочно выполнить заказ на четыре небольших самосвала.
В сложившихся обстоятельствах российское правительство выступило с предложением разрешить импорт без разрешения владельца товарного знака, также известный как параллельный импорт.
30 марта премьер-министр России Михаил Мишустин заявил на заседании правительства, что Россия действительно легализует параллельный импорт, чтобы «удовлетворить спрос на определенные товары». Мишустин сказал, что новое правило не «означает легализацию контрафактных товаров», а касается «поставок оригинальных товаров по альтернативным каналам».
Объяснение появилось после того, как некоторые аналитики выразили опасения, что крайне маловероятно, что Россия сможет закупать оригинальные товары по серым схемам. Гораздо вероятнее, что в страну хлынет поток некачественных контрафактных комплектующих и запчастей из азиатских стран.
Все российские шахты под угрозой
Аналогичная картина и в других сегментах российской горнодобывающей промышленности. Как пояснил глава Минприроды Амурской области Дмитрий Лужнов, практически все оборудование для российской золотодобычи производится в странах, которые ввели санкции против России.
Лужнов признал, что это неизбежно повлияет на российскую золотодобычу, хотя основные золотые прииски в Амурской области заранее закупили оборудование и запасные части.
«В связи с этим возможны такие вещи, как срыв запуска линии флотации на Маломыре, серьезные проблемы в работе автоклавного комплекса и обогатительных фабрик, ремонт землеройной техники», — сказал Лужнов, добавив, что переключение на российское и китайское горнодобывающее оборудование обсуждается.
Наличие проблем с импортным оборудованием уже признали несколько российских горнодобывающих гигантов. Западные санкции, введенные против Москвы, могут задержать инвестиционные проекты российского «Русала» и ударить по его прибыльности, заявила компания 30 марта.
«Потенциально компания может столкнуться с трудностями в поставке оборудования, что может привести к отсрочке реализации инвестиционных проектов», — сказал Русал, добавив, что на карту поставлено и финансовое благополучие.
Нехватка оборудования и запчастей стала проблемой для Норильска.
«Россия уже стала изгоем, что тяжело для горнодобывающих гигантов, так как они были плотно интегрированы в мировую экономику», — сказал анонимный источник в российской горнодобывающей отрасли. «Мы видим, что российские компании стали токсичными для иностранных поставщиков оборудования, и остается надеяться, что эта ситуация временная. Но мы видим, что [российская] изоляция только усиливается».
«При таком развитии событий российская горнодобывающая промышленность кардинально изменится в ближайшие 6-12 месяцев, так как лишенная иностранных технологий, она неизбежно станет менее эффективной, результативной, а кроме того, операции неизбежно станут опаснее», — сказал источник.
Есть некоторые признаки того, что российские горнодобывающие компании готовятся к нехватке оборудования. С начала вторжения российские рекрутинговые агентства фиксируют взрывной рост спроса на рабочих, в частности, ремонтников в российской горнодобывающей промышленности. Считается, что тенденция связана с прекращением импорта иностранного оборудования и уходом иностранных компаний с российского рынка.
С февраля в России резко возрос спрос на специалистов по ремонту техники, заявил партнер рекрутинговой компании Cornerstone Владислав Быханов.
5 марта, в частности, в Cornerstone поступил запрос от крупного производителя высококачественного фосфатного сырья и фосфорсодержащих удобрений «Фосагро» о найме 60 ремонтников, сообщил Быханов.
«Шестьдесят ремонтников — это много даже для «Фосагро», — сказал Быханов, пояснив, что связал это с тем, что многие западные компании, такие как General Electric, Hitachi, Caterpillar и MAN, прекратили поставки производственного оборудования и запчастей на российский рынок. На этом фоне российские компании поняли, что не смогут найти новое оборудование, и начали запасаться работниками, которые могли бы ремонтировать старые машины, добавил он.
«Норильский никель» — еще одна компания, недавно начавшая набор ремонтников в беспрецедентном количестве.
Дарья Крячкова, директор по кадровой политике «Норильского никеля», рассказала Forbes : «В условиях ограниченных поставок запчастей или замены оборудования на отечественные аналоги [на фоне санкций] нам потребуются работники более высокой квалификации ».
Быханов сказал, что количество ремонтников в России будет расти в геометрической прогрессии, поэтому в какой-то момент рабочие российских шахт будут вынуждены стать «кулибиными» — русский термин, используемый для описания механиков, находящих неординарные решения технических проблем. Он добавил, что, среди прочего, российским механикам нужно будет понять, как использовать российские запчасти на западном оборудовании.
Экспорт под вопросом
Западные санкции и растущая международная изоляция также обещают помешать экспортным перспективам российской горнодобывающей промышленности.
Перед войной Россия надеялась увеличить добычу угля до 668 миллионов метрических тонн (т) к 2035 году по сравнению с 440 миллионами тонн в 2021 году по оптимистичному сценарию правительства. Ожидалось, что экспорт удвоится, достигнув 390 млн тонн на фоне высокого спроса как в европейском, так и в азиатском направлениях. Однако эти планы были озвучены еще до войны и уже не кажутся реалистичными.
8 апреля Европейская комиссия приняла пятый пакет санкций против России, который включал запрет на импорт всех видов российского угля. Это влияет на четверть всего российского экспорта угля, что составляет около 8 миллиардов евро (8,5 миллиардов долларов) убытков в год для России.
Россия сможет перенаправить экспорт угля из ЕС в страны Азиатско-Тихоокеанского региона через морские порты европейской части страны, заявил Александр Новак на пресс-конференции вскоре после обнародования решения. Он пояснил, что у российских компаний есть возможность экспортировать уголь на рынок Азиатско-Тихоокеанского региона через недогруженные порты — например, Тамань и свободные мощности на Балтийском море.
Однако азиатские потребители тоже стали отказываться от российского угля. Kyushu Electric Power, базирующаяся в Японии, заявила, что приостановит весь импорт российского угля в 2022 году и что компания уже нашла альтернативные источники.
Российская газета Коммерсантъ со ссылкой на источники в угольной отрасли России сообщила, что Индия выглядит единственным рынком, где возможен рост экспорта.
Тем не менее, Индия имеет умеренный спрос на уголь. В 2021 году экспорт российского угля в Индию составил всего 5 млн тонн. На страны, отмеченные как недружественные, приходилось 40% импорта российского угля в 2021 году. В Европе российский уголь, вероятно, будет заменен углем из Австралии, США и Колумбии.
Большинство российских угольных компаний отказались публично говорить о последствиях западных санкций. Крупнейшая угольная компания России Сибирская угольно-энергетическая компания (СУЭК) на момент публикации не предоставила комментариев. Источник в российской угольной компании отметил, что запрет на экспорт угля в Европу станет шоком для Кузбасса.
«То, что мы наблюдаем сейчас, скорее всего, будет концом Кузбасса», — сказал источник, пояснив, что нет возможности резко повысить спрос на внутреннем рынке и найти альтернативные зарубежные рынки сбыта. «Я думаю, что через пару лет мы будем видеть улыбки на лицах западных угольщиков, так как они были бы рады заменить нас и осуществлять поставки по относительно высоким ценам».
Впрочем, у российских производителей металлов и удобрений дела обстоят относительно позитивно.
Запад не выживет без российских металлов и удобрений, считает и. о. заведующей кафедрой международных экономических отношений МГИМО Мария Максакова. Любые возможные ограничения на экспорт российских удобрений могут спровоцировать мировой продовольственный кризис, тем более что ситуация на мировом рынке зерна и без того выглядит жесткой, добавила она.
Это означает, что «Фосагро» и «Еврохим» находятся в относительно безопасной зоне.
Кроме того, по словам Максаковой, на долю России приходится около 10-12% мирового экспорта никеля, 13% титана и 40% палладия.
Российским горнодобывающим компаниям придется решать логистические и финансовые вопросы. Русал сообщил, что также столкнулся с нехваткой поставок глинозема после того, как Австралия запретила экспорт в Россию, а Николаевский глиноземный завод в Украине остановил производство.
«Эти меры и события могут повлиять на доступность глинозема и бокситов или увеличить закупочные цены для группы.
Добавить комментарий