Маяк авария озерск: Кыштымская авария — Сибирский региональный Союз Чернобыль

Кыштымская авария — Сибирский региональный Союз Чернобыль

История ликвидации радиационных аварий в Советском Союзе берет свое начало на «плутониевом» комбинате № 817 (ныне производственное объединение «Маяк») в Челябинской области.

Это сверхсекретное предприятие по производству оружейного плутония для первых советских атомных зарядов появилось на Южном Урале в середине 40-х годов прошлого века.

60 лет назад произошла первая в СССР радиационная чрезвычайная ситуация техногенного характера, 29 сентября 1957 года на химкомбинате «Маяк», расположенном в закрытом городе Челябинск-40- ныне Озерск.

В этом городе располагалось крупнейшее советское химическое предприятие «Маяк». Производство этого комбината предполагало наличие больших объемов радиоактивных отходов, которые хранились на комбинате. Авария произошла именно с этими химическими отходами.

Во времена Советского Союза название этого города было засекречено, из-за чего для обозначения места аварии использовали название самого ближнего населенного пункта, которым являлся Кыштым.

Причина катастрофы

Производственные отходы хранили в специальных стальных контейнерах, помещенных в резервуары, которые были вкопаны в землю. Все контейнеры были снабжены системой охлаждения, поскольку от радиоактивных элементов постоянно происходило выделение большого количества тепла. 29 сентября 1957 года система охлаждения в одном из резервуаров, служивших хранилищем, вышла из строя.

Итак, в результате проблем с системой охлаждения взорвалась емкость объемом 300 куб. метров, в которой находилось 80 кубометров высокорадиоактивных ядерных отходов. В результате в атмосферу было выброшено примерно 20 млн кюри радиоактивных веществ. Кроме того, взрыв нарушил систему охлаждения во всём хранилище радиоактивных отходов, что грозило новыми взрывами «банок». Решить проблему удалось с помощью ликвидаторов, которые пробурили отверстие в хранилище и для охлаждения подвели туда воду.

Последствия взрыва

Сила взрыва в тротиловом эквиваленте превысила 70 тонн.

В результате над предприятием образовалось огромное облако радиоактивной пыли.

В зоне радиационного загрязнения оказалась территория нескольких предприятий комбината «Маяк», военный городок, пожарная часть, колония заключённых и далее территория площадью 23 тысячи кв. км с населением 270 тысяч человек в трёх областях: Челябинской, Свердловской и Тюменской.

Все же основную часть радиоактивных элементов ветром не унесло. Они осели непосредственно на территории комбината «Маяк». Все транспортные коммуникации и производственные объекты подверглись воздействию радиации. Причем мощность излучения первые 24 часа после взрыва составляла до 100 рентген в час. К ликвидации последствий аварии были привлечены войсковые части и сотрудники комбината, контакт с радиацией привёл многих из них к неизлечимым болезням.

Огромный экологический вред был нанесён местности. Опасные вещества попали в водоемы, землю, были загрязнены леса и пашни. В ходе ликвидации людей из наиболее загрязнённых районов были вынуждены переселить, а строения, имущество и скот уничтожить.

Для предотвращения разноса радиации в 1959 году решением правительства была образована санитарно-защитная зона на наиболее загрязнённой части радиоактивного следа, где всякая хозяйственная деятельность была запрещена, а с 1968 года на этой территории образован Восточно-Уральский государственный заповедник. В настоящий момент зона заражения именуется Восточно-Уральским радиоактивным следом.

После взрыва на объекте шла интенсивная уборка, отмывка зданий, приборов, аппаратуры, ограждение пешеходных маршрутов, снятие загрязнённого грунта. Для ликвидации последствий аварии были утверждены повышенные нормы радиационной безопасности для всех.

Люди, занимавшиеся ликвидацией последствий катастрофы, за смену не должны были получить дозу облучения, превышающую 2 рентген. За все время присутствия в зоне заражения эта норма не должна была превышать 25 рентген. Все же, как показала практика, эти правила постоянно нарушались. Согласно статистике, за весь период ликвидационных работ (1957-1959 гг. ) приблизительно 30 тысяч работников «Маяка» получили облучение радиацией, превышающее 25 бэр.

Молодые солдаты составляли подавляющую часть от общего числа ликвидаторов аварии.

В результате химической катастрофы из состава комбината вывели более 10 тысяч сотрудников с симптомами лучевой болезни. У 2,5 тысячи человек лучевая болезнь была установлена с полной определенностью. Эти пострадавшие получили внешнее и внутреннее облучение, поскольку у них не было возможности защитить свои легкие от радиоактивных элементов, преимущественно плутония.

 

К ликвидации последствий аварии привлекли сотни тысяч человек — военнослужащих, работников комбината и местных жителей. Из местных жителей привлекали даже школьников. К сожалению, многие из участников ликвидации сразу же получили смертельную дозу облучения.

Несмотря на то, что Челябинск-40 не попал в зону Восточно-Уральского радиоактивного следа (ВУРС), в город всё равно было занесено большое количество радиоактивной грязи на колёсах машин, обуви и одежде, отмываться от неё пришлось очень длительное время, в течение последующих двух лет.

Самая страшная катастрофа до-чернобыльских времен хранилась в строжайшем секрете от внешнего мира. Только после Чернобыльской катастрофы стали говорить и об аварии на «Маяке». И в начале 90-х годов, спустя более чем через 30 лет после аварии, впервые был опубликован отчет о ней. Чтобы хоть как-то компенсировать людям нанесенный вред, в 1998 году появился закон о социальной защите граждан Российской Федерации, подвергшихся воздействию радиации вследствие аварии в 1957 году на производственном объединении «Маяк» и сбросов радиоактивных отходов в реку Теча.

На сегодняшний день в Новосибирской области проживает 60 человек, пострадавших в результате аварии в 1957 году на комбинате «Маяк», в том числе 31 ликвидатор последствий аварии: Бороздин Н.В, Иванников В.А, Потапов А.П, Данильчук А.М, Гончаров Д.К, Лобов Н.В, Белов В.А, Винокурова Р.В, Дюдюкина Е.А, Гусакова А.И, Козлов И.И, Мацук Ю.М, Алферов М.И, Верховский В.Г, Трифонов А.П, Федаш Г.И, Цветков В.А, Васильев Г.С, Коробков В. В, Низовцев В.В, Иваненко Н.М, Карельский И.М, Никитин Н.Н, Синицын Н.И, Хильков А.Ф, Волокитина П.Е, Баранов Г.В, Арбузов М.Н, Беспалов И.Р, Чеснов Н.Г, Золотарев А.С.

Сибирский региональный Союз «Чернобыль »— общественная организация инвалидов, граждан, принимавших участие в работах по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС, а также лиц, пострадавших от этой и других аварий. В том числе аварии на химкомбинате «Маяк».

Авария 1957 года на химкомбинате «Маяк» нанесла большой экономический ущерб, привела к тяжелым социальным и экологическим последствиям.

Мы сострадаем всем, кому пришлось пережить эту трагедию. Благодарим участников ликвидации последствий Кыштымской аварии за беспримерное мужество и героизм. Наш долг- обеспечить радиационную безопасность, исключить возможность повторения техногенных аварий и катастроф.

 

Что произошло на «Маяке» 29 сентября 1957 года: рассказываем всё об аварии на химкомбинате | 74.

ru

Поделиться

Это расследование мы готовили к 60-летию со дня радиационной аварии на химкомбинате в Озерске. Сегодня исполняется 65 лет с той даты. Мы предлагаем вам снова посмотреть эти материалы. Ведь так важно помнить и не повторять ошибок.

29 сентября 1957 года на химкомбинате в закрытом городе Челябинск-40 (ныне Озёрск) произошла первая в СССР радиационная авария. Из-за взрыва в хранилище отходов деревни, леса, сельхозугодия на площади более 20 тысяч квадратных километров оказались заражены радиацией, сотни тысяч человек в значительных дозах облучены. Более 30 лет данные о крупномасштабном загрязнении хранились под грифом «совершенно секретно», и лишь после аварии на Чернобыльской АЭС под гнётом общественного давления о них начали говорить. 74.RU вместе с учёными и ликвидаторами её последствий восстановил хронологию событий, ставших тёмным пятном в истории атомной промышленности страны.

Химкомбинат № 817, впоследствии получивший название «Маяк», стал первым в СССР предприятием по получению атомного взрывчатого вещества — плутония-239. Радиоактивные отходы от его производства хранили в ёмкостях из нержавеющей стали — банках, которые помещали в железобетонные каньоны глубоко под землёй. В них постоянно циркулировала холодная вода, уровень и температуру которой контролировали специальные датчики.

Химкомбинат в Озёрске стал первым в СССР предприятием по получению плутония-239

Поделиться

Высокорадиоактивный раствор в банку № 14, ставшую причиной трагедии, залили в апреле 1957 года. На момент взрыва активность содержащихся в ней отходов достигала 20 миллионов кюри. Это в два с половиной раза меньше, чем выброс во время катастрофы на Чернобыльской АЭС.

Что именно заставило отходы сдетонировать, до сих пор неизвестно. Комиссии, экстренно собранной министерством среднего машиностроения для расследования инцидента, пришлось восстанавливать события по показаниям очевидцев. По словам рабочих, которые были в хранилище за 40 минут до взрыва, там ощущалась сильная жара и клубился жёлтый дым.

Комплекс, запущенный за четыре года до этого, толком не ремонтировали из-за высокого уровня радиации в нём. При этом сами банки располагались ниже уровня грунтовых вод, из-за чего их регулярно топило. Ёмкости всплывали и деформировались, в них образовывались свищи, и радиоактивные отходы выливались в бетонные котлованы. Ремонт электроснабжения датчиков также затруднялся из-за того, что кабели в хранилище проходили через сами каньоны, пребывание в которых было опасно для человека.

Бетонные перекрытия хранилища радиоактивных отходов раскидало на десятки метров

Поделиться

В итоге 29 сентября приборы измерения температуры и уровня воды вышли из строя, подача воды внезапно сократилась или совсем прекратилась, что привело к резкому повышению температуры раствора внутри банки и его выпариванию. Сухой солевой осадок с радионуклидами перегрелся выше 350 градусов Цельсия, и в 16:22 прогремел взрыв. Комиссия определила, что он был химической, а не ядерной природы.

— Мощный взрыв больше удивил, чем напугал, — вспоминает бывший директор филиала Южно-Уральского института биофизики Эдуард Любчанский, работавший в то время младшим врачом в войсковой части. — Взрывные работы недалеко от нашего полка велись регулярно, ведь строился новый заводской корпус химкомбината. Но к вечеру стала появляться информация от военных строителей, возвращавшихся с работы на других объектах, что «там что-то рвануло, и одежда у тех, кто там был, звенит». Когда вечером стемнело, я в окно увидел на тёмно-синем звездном небе багровый след в северо-восточном направлении.

Так как город Челябинск-40 не значился на советских картах, случившуюся катастрофу окрестили кыштымской — по ближайшему к ней населённому пункту. Хотя ни Кыштым, ни «сороковку» (так называли город местные жители) радиация не задела.

Взрыв был такой мощности, что круглую бетонную крышку хранилища весом 160 тонн сорвало и отбросило в сторону на 25 метров, а бетонные перекрытия, отделявшие ёмкость банки от соседних каньонов, сдвинуло на метр. На месте взрыва образовалась воронка диаметром 20 метров и глубиной до 10 метров. Металлическую банку, в которой были отходы, разорвало на мелкие кусочки и раскидало на 150 метров от эпицентра взрыва.

В эпицентре взрыва был смертельный уровень радиации

Поделиться

В 800 метрах от эпицентра взрывной волной выбило стёкла в зданиях. А в 200 метрах от хранилища стёкла вылетали вместе с рамами и разрушались кирпичные стены. Заражённые радиацией камни из эпицентра взрыва раскидало в радиусе до 500 метров. Один из загрязнённых камней обнаружили в 900 метрах от хранилища.

— Самого взрыва я не слышала, но меня как будто осветило, и всё, что у меня было на столе, улетело через окно на улицу, — вспоминает ветеран ПО «Маяк» Мария Жонкина, работавшая фельдшером на предприятии. — Я вышла, смотрю — перед процедурной нет окон, кругом одни стёкла, все горшки с цветами слетели. Никто не понимал, что произошло. На улице мимо меня пробежал майор с группой солдат и сказал мне вызвать три машины скорой помощи для возможных пострадавших. Машины приехали, но, к счастью, обошлось без жертв. Лишь одной женщине осколком ранило руку, и мужчине на голову упала оконная рама.

Над образовавшейся воронкой в воздух поднялось багрово-оранжевое облако. Высота «гриба» превышала километр. 90% содержавшихся в нём радиоактивных веществ сразу же выпали на территории химкомбината. Остальные 2 миллиона кюри рассеялись в северо-восточном направлении на территории Челябинской, Свердловской, Тюменской и местами Курганской областей. В зоне Восточно-Уральского радиоактивного следа (ВУРС) оказались 23 тысячи квадратных километров земель с 217 населёнными пунктами, в которых проживали 270 тысяч человек. Озёрск, как и Челябинск, от радиоактивного заражения спасла роза ветров. На загрязнённой территории спустя десять лет образовали заповедник, большую часть которого на сегодня по-прежнему запрещено использовать.

Территория заповедника по-прежнему закрыта для посещения

Поделиться

— В головной части ВУРС было то же самое, что и в Чернобыле. Повезло, что роза ветров унесла облако туда, где относительно небольшое количество людей проживало, — комментирует доктор медицинских наук, профессор кафедры клинической психологии Университета российской академии образования Владимир Буйков. — Если бы в сторону Челябинска его рассеяло, весь город бы пострадал.

Багровый столб дыма озарял небо ещё несколько дней после аварии. Видно его было и в Челябинске. В выпуске от 6 октября 1957 года газета «Челябинский рабочий» назвала это полярным сиянием, описав его как «интенсивное красное, временами переходящее в слабо-розовое и светло-голубое свечение», которое «вначале охватывало значительную часть юго-западной и северо-восточной поверхности небосклона».

— Зарево держалось всю ночь, — вспоминает Владимир Буйков. — На другой день цветность стала убывать. Но ночью оно по-прежнему ярко светилось и исчезло на третий день.

Уже через пару часов в окрестностях взрыва ходили дозиметристы, которые измеряли уровень радиации. Полученные цифры заставили экстренно принимать решения об эвакуации людей в безопасную зону.

Мария Жонкина сначала не поверила показаниям счетчика Гейгера после аварии

Поделиться

— Я включила прибор для измерения уровня радиации и сказала, что он сломался, — рассказывает ветеран Мария Жонкина. — До меня просто не доходило, что стрелка могла так зашкаливать. Незадолго до взрыва мы проходили обучение, как вести себя, если американцы сбросят атомную бомбу. Но у нас не было мыслей, что опасность может возникнуть и без вмешательства иностранцев.

Людей эвакуировали из домов в безопасную зону

Поделиться

Угрожающая для жизни доза радиации была на территории до 23 километров от эпицентра взрыва. В опасную зону попали три военных части, лагерь заключённых и три деревни. Перевозить их решено было в первые сутки.

— Мощность доз на территории нашей воинской части достигала 6 рентген в час (в сотню тысяч раз выше безопасного для человека уровня. — Прим. авт.), а в помещениях — трёх рентген в час, — вспоминает Эдуард Любчанский. — Всех военнослужащих немедленно завели с улицы в казармы и начали срочно готовить к эвакуации. На входе поставили часовых. Выходить из казарм разрешали только по нужде и строго в съёмных резиновых сапогах. Тем, кто в том году должен был демобилизоваться, разрешили забрать с собой только упакованные до аварии вещи. Всё остальное уничтожили.

В «чистую» часть солдаты шли пешком. За ворота не пускали, пока они не сходят в баню. Дезактивация всех 600 военнослужащих завершилась лишь к утру.

— Когда нас эвакуировали, мы видели, как увозили из загрязнённого лагеря последних заключённых, — вспоминает бывший военный врач. — На старте из лагеря их раздевали догола, и они так бежали метров 150–200. Там их встречали, переодевали, садили в машину, и, когда она заполнялась, везли в безопасное место. Нам так бегать не пришлось, но переодеваться всех заставили.

Заражённое имущество, скот и дома людей уничтожали

Поделиться

Сложнее проходило переселение жителей соседних деревень. Техник-конструктор Геннадий Сидоров рассказывает, что многие напрочь отказывались покидать обжитые места.

— Мы общались с жителями, замеряли дома, вели учёт построек для оценки имущества, уничтожали дома, — вспоминает ликвидатор. — Начали в ноябре возле Озёрска, а закончили в Свердловской области — там выселили две деревни. Тогда каждый мог выбрать деньги или дом в специально организованных для переселенцев совхозах. Конечно, к нам было недоверие, не обманем ли. Были и угрозы, на нас выходили с ружьём, с топором, чуть не убили. Всё потому, что люди не понимали, почему их выселяют. Нам запретили давать какие-то объяснения. Помню, выходит из дома крепкий дед с длинной седой бородой и говорит: «Сынок, зачем ты меня хочешь выселять, у меня весь род здесь на кладбище лежит». Я объяснил, что здесь для здоровья вредно. Он не поверил, сказал, что здесь якобы найден уран.

Переселение людям объясняли разработкой уранового месторождения

Поделиться

Разработка уранового месторождения была одним из самых популярных объяснений масштабного переселения. Люди не видели радиацию, не ощущали её, поэтому опасность казалась далёкой. Именно поэтому, несмотря на запреты, жители загрязненных территорий спокойно продолжали собирать урожай, ловить рыбу, пить заражённое молоко.

По словам Геннадия Сидорова, самым тяжёлым было смотреть, как у людей отбирают урожай и скот. После тщательных проверок, если продукты и животные «фонили» с превышением, их уничтожали.

— Люди не хотели уезжать без своей скотины, — рассказывает биофизик Эдуард Любчанский. — На переезд они согласились, лишь когда увидели, что скотина начала умирать. Гибли те животные, что паслись на полях под открытым небом. Они получали значительно большую дозу радиации, у животных развивалась острая лучевая болезнь. Их молоко было опасно для людей. Поэтому в деревнях, которые переселяли, забивали коров и коз, чтобы их не ели и не пили их молоко.

Из-за длительного пребывания на улице у крестьян в части деревень, которые переселили через неделю-полторы после взрыва, появлялись признаки лучевой болезни.

Радиацией было заражено 23 тыс. квадратных километров

Поделиться

— Они знали, что надо укрываться, что не надо выходить на улицу. Но кормить скотину надо. И люди получили больше дозы радиации, — уточняет биофизик.

По рассказам местных жителей, в водоёмах вблизи завода погибла вся рыба — после взрыва она всплыла кверху брюхом.

— Урок «Маяка» в чём-то помог Чернобылю после аварии на атомной электростанции, — рассуждает Любчанский. — Именно тогда филиал биофизики придумал глубокое вспахивание земли, благодаря которому на порядок менялась её активность.

Вместе с переселением в населённых пунктах и на химкомбинате активно велась ликвидация последствий радиоактивного взрыва. В работах задействовали всех, кого можно. Сотрудникам предприятия помогали тысячи военнослужащих, заключенных и гражданских лиц.

— На территории предприятия выпало 18 миллионов кюри активных веществ, — рассказывает Эдуард Любчанский. — Естественно, его необходимо было чистить. Это была опасная работа, если не соблюдать правила. В строительстве нового завода на загрязнённой территории участвовали и военно-строительные части, и заключённые. Но до определённой дозы — 20–25 рентген. Если выше — людей выводили. Этот принцип применялся потом и в Чернобыле.

После аварии всем рабочим химкомбината установили жёсткий график работы

Поделиться

Каждый день у ликвидаторов брали анализы крови для определения степени радиационного поражения.

— Мы не знали, что происходит, — рассказывает ликвидатор Нина Георгиевна. — В 18 лет я устроилась токарем на химкомбинат. В момент взрыва как раз была на работе. Нас тут же погрузили в автобусы и увезли в город. Работу возобновили где-то через неделю. И сразу же изменился график: 30 минут работали, потом на два часа спускались в подвальное помещение, где нам оборудовали что-то типа спортзала. Переодеваться заставляли по несколько раз — постоянно проверяли. На выходе из цеха, на проходной. Одежда постоянно «звенела». Халат выдавали голубого цвета, а пока до дома доедешь, он коричневым становился. И домой дозиметристы приезжали измерять. У нас полностью всё «фонило». Меняли постельное, но это было бесполезно. Потому что дозиметристы уезжают, а у нас всё «звенит». Проверяли и тротуары, и дома. Помню, как мы вокруг школы по соседству тряпками отмывали тротуар. Им не хватало вёдер, и все соседи выносили вёдра с водой и помогали мыть.

Рабочих и население постоянно проверяли дозиметристы

Поделиться

Облучённых людей работникам химкомбината приходилось видеть и до аварии 1957 года. По некоторым данным, с момента запуска предприятия опасные дозы получили более трёх тысяч сотрудников.

— У некоторых были ожоги, которые никак не заживали, — рассказывает Мария Жонкина. — Пациентов отправляли в московскую клинику. У нас даже по городу ездили машины, которые поливали дороги марганцовкой. Мы настолько привыкли оберегать себя, и детей учили ничего с земли не подбирать.

Заражённых радиацией людей с КПП отправляли в медпункт, где их обрабатывали марганцовкой, щавелевой кислотой и нашатырём и отправляли в душ. Если загрязнение оставалось, сотрудника на три дня переводили в «чистые» условия.

По словам местных жителей, к работам привлекали даже детей, которым приходилось закапывать на полях заражённый радиацией урожай.

— Уборкой урожая занимались все классы нашей школы до 29 сентября, — вспоминает жительница Русской Караболки Раиса Низамовна. — Я тогда училась в первом классе. В последний день нас всех снова вызвали на поля. Мы увидели глубокие траншеи. Туда нам без объяснения причин сказали зарыть весь собранный урожай. А во втором классе школьников отправляли на лесопосадки на зараженной территории. На протяжении двух лет к нам каждый месяц приезжали врачи, проводившие полное обследование. В пятом классе у меня увеличился зоб из-за нехватки йода. О том, что произошло тогда на «Маяке», мы узнали только 40 лет спустя.

О заражении радиацией большинство местных жителей узнали лишь 30 лет спустя

Поделиться

По словам ещё одной жительницы села Марии Куликовой, в 1958 году она работала в Тюбукском лесничестве и участвовала во всех мероприятиях по лесопосадкам.

— О том, чем мы занимались, узнали только в 1993 году, — говорит Мария Куликова. — Проблемы со здоровьем начались сразу после аварии на ПО «Маяк»: начали болеть ноги, рано выпали зубы.

— Многие, кто ликвидировал последствия аварии, погибли, — делится с 74.ru ещё одна собеседница. — Наш знакомый поступил в Озёрске в техникум и пошёл работать на химкомбинат. Он тут же погиб, как только начал на заводе работать.

— А уехать из города не думали? — поинтересовались мы в ответ.

— А куда мы могли поехать?! — лишь посетовала она. — Никто же ничего не знал, что происходит. Аппарат к телу подносят, он звенит. А что это звенит-то, я не понимала. Всё же было засекречено. И за разглашение чуть ли не расстрел.

Естественно, всё это не могло не сказываться на эмоциональном и физическом состоянии людей. Как отмечали медики, у проживавших на территории ВУРС людей из-за воздействия радионуклидов часто развивался рак желудочно-кишечного тракта.

— Психологически многие в нашей части боялись, что они станут бесплодными, — рассказывает Эдуард Любчанский. — Приходилось разъяснять, что за время, что мы были на заражённой территории, мы могли получить какую-то дозу, но она однозначно не должна влиять на репродуктивные функции.

Скот, заражавшийся на загрязнённых территориях, забивали и утилизировали

Поделиться

Впрочем, некоторых опасности радиации в зоне ВУРС не пугали. Так, железнодорожник Алексей Бакуров специально приехал на ликвидацию последствий аварии сразу после окончания университета в Новосибирске.

Геннадия Сидорова (слева) и Алексея Бакурова (справа) отправили на ликвидацию последствий аварии на «Маяке» сразу после учёбы

Поделиться

— Мне как лучшему студенту с безупречной анкетой вручили путёвку от министерства машиностроения, — поделился Алексей Бакуров. — На какое предприятие ехать — не говорили. Но знакомый челябинец рассказал, что в районе Кыштыма был какой-то опасный взрыв. Потом на месте мне уже по-тихому рассказали, что у них произошло.

По словам Бакурова, радиофобия из-за этого у него не развилась.

— Да, я видел, что некоторые умирали, но такие случаи были редкостью, — признаётся он. — Я интуитивно чувствовал, что надо вести здоровый образ жизни. И мои догадки подтвердил потом врач. Ведь порой люди погибали не столько от радиации, сколько от алкоголя. В наше время говорили, что алкоголь вымывает радиацию, поэтому спирта было сколько угодно.

Годы проживания на загрязнённой территории сказывались на психике людей

Поделиться

Марии Жонкиной в плане здоровья не повезло. До аварии на «Маяке» она родила сына, а после уже не смогла иметь детей из-за болезней. На сегодня она уже не раз прошла облучение, избавлялась от опухоли.

— «Маяк» сегодня является самым чистым в экологическом плане предприятием в Челябинской области, выполняющим жесточайшие нормы радиационной безопасности, — подчёркивает главврач Челябинского областного центра онкологии и ядерной медицины Андрей Важенин. — Авария 1957 года на ограниченной территории повлияла на структуру и количество онкологических заболеваний, но сейчас это всё нивелировано. И сейчас заболеваемость на территории Восточно-Уральского радиоактивного следа существенно уступает тому, что мы имеем в мегаполисах — Челябинске, Магнитогорске. По структуре она не отличается: в Озёрске и Снежинске заболеваемость связана с возрастными факторами, но не с проживанием на этой территории.

Единственный памятник ликвидаторам установлен в Кыштыме

Поделиться

Свой след радиационный взрыв в Челябинской области оставил и в головах пострадавших. По словам доктора медицинских наук, профессора кафедры клинической психологии Университета российской академии образования Владимира Буйкова, посвятившего последствиям взрыва на химкомбинате «Маяк» главный научный труд своей жизни, катастрофа спровоцировала неврологические, психосоматические и психиатрические расстройства у облучённого населения.

Изучив истории болезней более тысячи человек, проживавших на территории ВУРС и на берегу реки Теча, куда раньше сливали опасные отходы, Буйков выяснил, что у многих из них спустя годы проявилось влияние радиации.

Ещё до аварии 1957 года река Теча стала источником радиационного заражения местных жителей

Поделиться

— Люди стали отмечать пониженную работоспособность, утомляемость, усталость, головокружение и головные боли, повышенную раздражительность, вспыльчивость, конфликтность, — рассказывает Владимир Буйков. — К этой симптоматике присоединялись депрессия, тревожность. Люди вспоминали, что были облучены, что выздоровления никогда не будет. Тревога выражалась в панических атаках. С течением времени у них формировался психоорганический синдром. Радионуклиды воздействовали на кости, делая их ломкими, на костный мозг и центральную нервную систему. У людей начинала страдать память, нарушалось внимание.

С развитием болезни облучённые когда-то люди не могли выполнять элементарные задания. Например, собрать дом из кубиков.

Природа оправляется от взрыва — объёмы загрязнённой земли постепенно сокращаются

Поделиться

— В 55–65 лет у них начинали страдать мышление и речь. Они не понимали смысл элементарных пословиц или крылатых выражений, воспринимали их буквально, — комментирует врач. — В ущерб абстрактному мышлению у них начинало превалировать конкретное мышление. Они не могли анализировать происходящее. Нарушалось чувство такта, появлялась какая-то расторможенность. Развивалось слабоумие, и люди переставали следить за собой.

Уже в 40–45 лет жители загрязнённых радиацией территорий выглядели и чувствовали себя на 70 лет и старше. Как у мужчин, так и у женщин выпадали волосы. Из-за хронической усталости многие из них вынуждены были оставлять прежнюю работу.

При этом, как подчёркивает Владимир Буйков, когда-то облучённая женщина передаёт содержащиеся в её организме радионуклиды своим детям «по наследству». А если радиационному облучению подверглись оба родителя, то у их ребёнка будет высокая вероятность развития рака. Ведь не случайно, как акцентирует врач, в онкологических центрах сегодня можно встретить уже поколение детей и внуков тех, кто оказался в зоне заражения Восточно-Уральского радиационного следа в сентябре 1957 года.

В августе 2007 года фотографы Алла Слаповская и Алиса Никулина объехали загрязнённые радиацией деревни в Челябинской области, чтобы рассказать о судьбах людей, пострадавших в одной из крупнейших и наименее известных радиационных катастроф в мире. Свои работы они продемонстрировали на выставке, посвящённой последствиям аварии 1957 года.

Признание российского эколога: За разговоры о радиоактивном загрязнении с «Маяка» я была вынуждена покинуть страну

Автор: Софья Адамова |

Федеральная служба по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды наконец опубликовала информацию о выбросах рутения-106 на Урале. В период с 26 сентября по 1 октября на территориях, прилегающих к ПО «Маяк» в Челябинской области, Росгидромет зафиксировал экстремально высокий уровень радионуклида. Первые данные о загрязнении воздуха опубликовали немецкие исследователи. Однако российские власти опровергли выводы немецких экспертов. Правозащитник, экоактивист Надежда Кутепова одной из первых узнала, что утечка произошла на «Маяке». Руководитель Центра Кутепова помогала пострадавшим от радиации в Челябинской области бороться за свои права, но под давлением властей ей пришлось покинуть страну. Надежда Кутепова рассказала The Insider, как устроен закрытый город Озерск, почему «Росатом» и «Маяк» скрывают информацию об авариях и почему, несмотря на многочисленные жертвы, комбинат продолжает сбрасывать радиоактивные отходы в реку Теча.

ЧТО ТАКОЕ ОЗЕРСК

Город Озерск начал создаваться в 1945 году, когда Советский Союз решил производить плутоний для ядерного оружия в промышленных масштабах. Для этого был выбран участок между городами Кыштым и Касли, куда прибыли первые военные и строители – расчищать и рубить лес.

В 1948 году туда приехала моя бабушка, она была инженером-химиком , и была мобилизована в Коммунистическую партию. Она приехала туда с двумя детьми – мамой и ее братом. Бабушка проработала на «Маяке» до 1960 года, в 1965 году она умерла от лимфогранулематоза, собственно, своими руками изготовила первый плутоний.

Информация о крупнейших радиоактивных авариях, произошедших на ПО «Маяк», была засекречена до 1989 года. Первая авария — трехлетний сброс высокорадиоактивных отходов в реку Теча, произошедший с 1949 по 1952 год. В то время в Тече было 39 населенных пунктов, жители которых фактически пили радиоактивные отходы из реки. К 1962 г. было эвакуировано и разрушено 34 деревни.

29 сентября 1957 года произошел взрыв подземной емкости с высокорадиоактивными отходами. Взорвались те же отходы, что и в реку Теча, — они хранились под землей, взорвался один резервуар.

Информация об этих авариях была засекречена, Чернобыльская авария стала основанием для ее открытия, потому что большинство людей, работавших на ПО «Маяк», уехали в Чернобыль в качестве главных специалистов. Озерск оставался тайным городом до 1994.

Родился в 1972 году, вырос в Озерске, в 1999 году создал общественную организацию «Планета надежд». Причиной тому стало мое абсолютно случайное участие в одной из конференций, на которой присутствовал начальник тогдашнего природоохранного ведомства Озерска. Надо понимать, что люди в Озерске отличаются от людей, живущих за его пределами, ведь они изначально воспитывались для выполнения своей чрезвычайно важной задачи по созданию ядерного щита, и с самого раннего детства нас сопровождает атмосфера секретности .

В детстве, когда я уезжала из города в Свердловск к бабушке, родители всегда предупреждали меня, чтобы я никому не говорила, откуда я родом, иначе родителей арестуют. Почему я говорю это? Дабы подчеркнуть, что жители умеют хранить тайны десятилетиями , и даже если случится серьезное происшествие, они продолжат хранить молчание.

КАК ОНИ ПОШЛИ ПОЕХАЛИ

Когда я создавал организацию, я не объявлял, что мы будем бороться с Маяком. Мы зарегистрировались, и поначалу на нас никто не обращал внимания.

Первый наш проект был посвящен защите прав беременных женщин. Помню, как ко мне пришел руководитель ПР «Маяк»: он решил, чтобы мы говорили беременным женщинам, что в город нельзя ввозить ОЯТ. Потом на этих курсах для беременных мы открыли юридический прием: сначала консультации проводил профессиональный юрист, потом постепенно я стала сама принимать людей. В 2003 году мы открыли общественную приемную по правам человека, и сразу стало понятно, что нашей специализацией будет защита прав человека от режимных ограничений в закрытых городах и защита прав пострадавших от радиации.

Надежда Кутепова

Нам пришлось пережить несколько волн травли. В 2004 году ФСБ запретила проводить социологический опрос в нашем городе. В 2008 и 2009 годах мы завели дело о неуплате налогов с благотворительных фондов: это было связано с тем, что одно из дел, которые я вел, рассматривалось в Европейском суде. Произошло это после аварии 2007 года, именно тогда я опубликовал информацию о случившемся. К сожалению, мы не смогли пережить преследования.

В 2013 году я рассказала о первом случае смерти ребенка в третьем поколении в результате воздействия радиации на бабушку. Бабушка была ликвидатором аварии 1957 года. Девушка родилась в 2005 году, в 2009 году у нее диагностировали рак, в 2011 году она умерла. Официально установлена ​​связь между радиационным воздействием на бабушку и ее болезнью. Такое случается нечасто, и мы подали иск в ПО «Маяк» о моральном ущербе. Когда впервые в 19№ 93, а затем в 1998 году был принят закон, защищающий права граждан, пострадавших от двух несчастных случаев, о которых я упоминал, нельзя было предвидеть появление такой категории, как дети третьего поколения, которые погибнут от последствий радиации на прадедов. Соответственно, закона просто нет.

Пришлось обратиться к нормам ГК; тем не менее, Озерский суд нам отказал, потому что в 1957 году не было законодательства о возмещении морального вреда. Все мои призывы к абсурдности этого утверждения, доводы о том, что девушка не 19 рождена57, и даже ее матери тогда не было, не оказали влияния на судью: она постановила, что этот вопрос в законодательстве не проработан, и пионером она не собирается. Это дело получило широкую огласку на Урале. Мне звонили многие люди, у которых были больные дети, и теперь они начинали сомневаться в причинах своих болезней и признавались, что болезнь передается через поколение.

В это время Минюст в рамках очередной проверки нашей организации обнаружил иностранное финансирование – действительно нашел. Вообще мы были самой проверенной организацией в регионе, нас проверяли в 10 раз больше, чем «Маяк».

В 2008-2009 годах, когда нас судили о компенсации, нас проверяли несколько уровней арбитражных судов РФ. Мы выиграли тот суд, и они начали целенаправленно искать политическую деятельность, чтобы применить к нам закон об иностранных агентах. В то время я был советником уполномоченного по правам человека в Челябинской области. Надо сказать, что при губернаторе Юревиче ситуация с правами человека и с правами потерпевших не была такой плачевной, как сейчас. Губернатор Юревич всегда относился к ПО «Маяк» с подозрением и недоверием, был на стороне людей.

История с признанием нас иностранными агентами произошла сразу после его отъезда и назначения нового губернатора. О политической деятельности нашей организации свидетельствуют мои четыре интервью. Первый называется «Смерть внучки ликвидатора» — о деле Регины Хасановой. Второе замечание: я обсуждаю статью 42 Конституции «Право на благоприятную окружающую среду»: в Челябинской области она не работает, а суды априори стоят на промосковских и проанатолийских позициях. Также две статьи о моем участии в круглом столе в Росатоме по правам человека в закрытых городах — это очень серьезная тема, там очень много ограничений, не радиации, а незаконных действий ФСБ против простых людей.

В апреле 2015 года Минюст направляет документы в суд, 26 мая суд признает нашу организацию виновной в том, что мы не были зарегистрированы иностранными агентами. 27 мая российское телевидение в передаче «Вести» показывает репортаж, в котором говорится, что наша организация занималась промышленным шпионажем за иностранные деньги.

Потом мы получили решение суда о том, что деятельность нашей организации противоречит интересам безопасности Российской Федерации, и вообще это описание статьи УК о государственной измене. В этот момент адвокат рекомендовал мне срочно уйти, так как, по всей вероятности, что-то готовилось против меня лично.

В это время по региональному телевидению вышел фильм «Ядерное сердце России». Интервью дает мэр Озерска, бывший директор местного ФСБ, он обвиняет меня в разрушении ядерного щита, создании хаоса в закрытых городах и остановке реактора.

Корреспондент Ольга Скабеева, показавшая в эфире личные данные эколога

Далее на «России-24» идет сюжет о том, что мы занимаемся промышленным шпионажем, а 2 июля в программе «Специальный корреспондент» Скабеева появляется в эфир, в котором она показывает мои личные данные — дом, в котором я живу в Озерске — нельзя не знать, подъезд и дверь с номером моей квартиры — и говорит: вся шпионская деятельность отсюда. Тогда мне уже ничего не остается, как собрать вещи и сразу уйти, потому что расцениваю это как личную угрозу.

6 июля 2015 года в обстановке строгой секретности вместе с детьми покидаю Озерск и уезжаю во Францию. Почему во Францию? Потому что Федерация прав человека следит за нашим благополучием и работой с 2009 года, после того случая, когда нас обвинили в неуплате налогов. Она предложила свою помощь в моем устройстве.

Первый год во Франции был просто ужасен, я даже не хочу о нем говорить. Я считал своей миссией рассказать о том, что произошло, об аварии 1957 года, только в прошлом году я дал более 50 интервью. Я поддерживаю связь с людьми из региона. Хотя главное для меня – это ощущение, что люди в этом районе остались брошенными. И, конечно же, государство не преминуло этим воспользоваться: фактически была остановлена ​​работа в судах по защите прав потерпевших .

Экспертный совет по установлению причинно-следственной связи прекратил свою работу, не финансируется, в настоящее время с 2015 года в области нет граждан, заболевших в результате воздействия радиации. Я физически нахожусь во Франции, а мысленно наполовину живу в Озерске — то есть встаю утром, открываю озёрные сайты и читаю все озёрные новости, потому что собираюсь возвращаться.

БОРЬБА С «МАЯКОМ»

Последние несколько лет мы работаем для защиты прав пострадавших. Наша борьба с «Маяком» заключалась в том, чтобы раскрыть то, что скрывает завод; В то же время мы требовали переселения оставшихся на реке Тече четырех деревень.

В 2005 году под давлением экологических организаций Генеральная прокуратура возбудила уголовное дело в отношении директора ПО «Маяк» Садовникова. Потом в 2006 году его судили, но ему удалось благополучно избежать, и он попал под амнистию по возрасту. Долгое время этого приговора никто не видел. Чтобы его получить, я организовал судебный процесс против Росатома, чтобы заставить их перекрыть реку Теча.

Пытались добиться постройки «саркофага»; На суде мы наконец-то получили решение суда по уголовному делу директора, в котором было написано, что «Маяк» сбросил в реку 60 000 тонн радиоактивных отходов, была проведена экспертиза, что вода в Тече радиоактивные отходы. «Маяк» построил новую дамбу, чтобы предотвратить свалку, но она до сих пор продолжается. Кириенко в то время нас очень интересовал – он только вступил в должность, что-то сделал. Мы переселили людей из зараженного района Муслюмово — хотя переселением это назвать сложно, так как Кириенко сам создал фонд, который выкачивал деньги, нарушений было много.

А в 2007 году произошла авария. События развивались следующим образом: на мой номер позвонил анонимный источник, который сообщил, что на ПО «Маяк», на том же заводе 235, произошла авария — разрыв пульпопровода. Пульпа радиоактивна (пульпа представляет собой жидкость, содержащую взвешенные радиоактивные вещества), на некоторых работах поврежден пульпопровод, и все это привело к переоблучению персонала.

Пытался проверить по собственным источникам, но не нашел никаких доказательств, и на свой страх и риск сделал заявление, что авария произошла. Был большой скандал, но он остался на региональном уровне. Госатомнадзор очень оперативно сработал, тут же возбудили административные дела, оштрафовали «Маяк». «Росатом» снял с должности директора этого завода, а впоследствии даже взял в связи с этим делом руководителя всего завода, поскольку оказалось, что руководство завода скрыло эту аварию от руководства «Маяка». О том, что он попал в аварию на заводе, директор «Маяка» узнал из моей публикации.

«Маяк» — огромное производство. У них есть сайт, они описывают всю свою деятельность. У них нет только атомной станции, а все остальное есть. «Маяк» принимает на хранение и переработку топливо, до прошлого года принимал только ВВЭР-440 — это бывшие советские реакторы. С прошлого года она приняла ВВЭР-1000, и их мечта — принимать все виды отходов со всего мира.

Например, до 2007 года техническое состояние оборудования было очень плохим, мы все время говорили, что там все старое, скоро развалится. Потом, с приходом Кириенко, они очень сильно модернизировались, много чего построили, но, к сожалению, приход последнего директора Михаила Похлебаева не сработал. Большое внимание он уделяет коммерческой стороне процесса и не очень — ядерно-радиационной составляющей.

Я уже со счета сбился — один коррупционный скандал следует за другим. Из последних новостей: компания разорвала контракт с «Маяком» на строительство цементировочного комплекса, это часть процесса, о котором они мечтают — принимать все виды отходов. При этом «Маяк» еще не подготовил бумагу — то есть хранилище есть, а проектной документации нет, а к тому моменту мы должны ее построить.

Отходы ядерного топлива ПО «Маяк»

 

«Росатом», с моей точки зрения, слишком увлекся социалистическим соревнованием, я считаю, что на «Маяке» люди — жертвы, потому что они абсолютно не защищены. На фабриках внедрена специальная система, при которой нельзя ничего сообщать, не вступая в конфликт с руководством.

У них есть ПСР, это система надбавок к зарплате. В конце месяца каждый директор распределяет премии — соответственно, если работник допустил нарушение или выступил с речью и что-то об этом сказал, то эту доплату не дают. На самом деле люди вынуждены хранить молчание, чтобы избежать потери заработной платы. Эта уродливая система, которую необходимо немедленно устранить, порождает неравенство, споры и зависть среди людей.

АВАРИЯ, октябрь 2017 г.

О случившемся первый раз слышу из сообщений в немецкой прессе. Сначала я пропустил информацию мимо ушей, но как только она увидела, что «Росатом» сказал нет, мы все расслабились, а «Маяк» сказал, что у нас все в порядке, ничего не было — тогда я напрягся и стал следить за происходящим. ситуация . Я проверил, что происходит в Озерске, на «Маяке» — в информационном поле и в местной прессе гробовая тишина. Предположительно, авария произошла 24-25 числа, так как в это время на «Маяке» появился новый тип оборудования.

Произошел сбой на радиохимическом 235-м заводе. Это очень большое производство, есть несколько цехов, этот завод внутри завода; вполне вероятно, что что-то произошло во время испытаний новой техники. В это время испытали новые платформы, новые контейнеры, приняли на вооружение новый вид топлива. Надо сказать, что в эти дни аварии на «Маяке» исполнилось 70 лет.

17 октября было опубликовано мое интервью газете «Коммерсантъ», оно было как глас вопиющего в пустыне, обрушившее на меня шквал критики. 19 октябряДиректор «Маяка» предполагает, что загрязнение у нас нормальное, в том числе и рутением. На следующий день выступает вице-губернатор и говорит, что 25 сентября все-таки был выброс рутения, но его было мало, мы не измеряли, так как у нас нет бета-счетчика.

Период полураспада рутения-106 373,59 дня. Чистый рутений-106 используется в медицине при лечении рака глаза – в качестве эталонного источника для поверки приборов радиационного контроля – и в радиоизотопных термоэлектрических генераторах. Этот элемент может вдыхаться с воздухом внутри тела и действовать вместе с зараженной пищей или водой. Рутений накапливается в таких органах, как печень, почки и селезенка. Стохастические эффекты радиации, рутения – независимо от рутения, полученного при вдыхании дозы любого из подвергшихся дополнительному облучению больных. Это может быть рак, нарушение иммунной системы или что-то еще.

Я обращался к физикам-консультантам в разных странах с просьбой описать, на каком типе производства мог произойти такой выброс. Чтобы это понять, нужно иметь огромные знания и опыт в физике и химии происходящего здесь процесса. На одном из озерских сайтов появляются анонимные комментарии к выпуску 235-го завода. Дальнейший анализ приводит меня к окончательному выводу, что авария произошла в процессе остекловывания печи остекловывания высокоактивных отходов на радиохимическом заводе №235. Мы были готовы сделать заявление, и именно в это время пришли данные Росгидромета, которые подтвердили нашу версию.

Морально мне эта история дается очень тяжело – с одной стороны, я там, чувствую себя частью общества Озерска, с другой стороны – информацию о случившемся нельзя скрывать! Я всегда считал и продолжаю считать, что завод по переработке – это ошибка, и что его надо закрыть, потому что нельзя перерабатывать ядерные отходы, что приводит к их накоплению.

Говорят, что используют самые современные методы – это неправильно и приводит к увеличению количества радиоактивных отходов всех видов. Эти отходы до сих пор сбрасываются в реку Теча. 5 тысяч. Люди в четырех селах на берегу Течи продолжают жить и страдать, болеть, а советы специалистов у нас не финансируются, и радиацией уже не болеют.

Например, в 2007 году во время пульпопровода был замечен разрыв и необходимо было провести работы по дезактивации. Что такое эмиссия? В печке что-то вспыхнуло, из нее вышло большое количество пара – на очереди человек 10. Не надо преувеличивать их познания, но, тем не менее, случайность, конечно, кто-то скрыл. Думаю, изначально об инциденте знали только вахтовики и, может быть, бригадиры. Как дальше будут развиваться события, мы не знаем — один из них наврал — но можно с уверенностью сказать, что МАГАТЭ просто повторяет «Росатом», «Росатом» повторяет «маяк», ну и «Маяк» отвечает , как получится.

Европейцев беспокоит тот факт, что система управления продемонстрировала свое абсолютное несовершенство – я бы даже сказал, ничтожество – потому что рутений стоял в малых количествах, и опасности он в настоящее время не представляет, а этот вид рутения распадается через 370 дней .

На уровне Европарламента нужно создать комиссию по расследованию инцидента – и МАГАТЭ расследовать реакцию и ввести в заблуждение весь мир об аварии. А если завтра случится какая-нибудь более серьезная авария?

На «Маяке» много видов производств, в эту ночь я ложусь спать с мыслью: пусть все у них будет хорошо, пусть работают хорошо, чтобы ничего никогда не грохнулось.

Уже предпринято несколько попыток создать самостоятельный контроль, и результат всегда «Росатом» и «Маяк» превращают его в контрольного наркомана.

Когда «Росатом» в 2005 году, когда он пришел к Кириенко, создал общественный совет — сначала все было нормально, мы проверяли и писали обо всех нарушениях. Сейчас на этом общественном совете сидят одни поклонники нашего бодрого атома и хвалят друг друга как у них все хорошо. Работают они по-разному, но большая часть их задач сводится к выездным работам населения по строительству новых пунктов захоронения.

Моя самая большая боль — защита прав потерпевших: надо переписать закон, но есть глухая стена, потому что «Росатом» считает, что он должен быть причастен к тому, что происходит сейчас и что было в прошлом — 60 лет, 70 лет назад — не его головная боль. Они не несут финансовой ответственности по обязательствам государства по предыдущим авариям.

В этот раз Росигдром замерил радиацию через две недели после инцидента и постоянно рассказывает нам историю о том, что у них нет бета-ловушек. Дело в том, что существует три вида активности – альфа, бета и гамма. В основном все современные дозиметры приспособлены к шкале, потому что это наиболее жесткое излучение, а у бета и альфа более короткие волны, другой механизм действия. Например, они опасны при вдыхании или попадании в организм человека.

Эта функция всегда помогает ядерщикам манипулировать информацией, что если они берут гамма-дозиметры и замеры там, где нет диапазона, а есть, например, бета на Тече, они говорят: «Смотрите, вот идеальный фон, можно купаться, загорать и так далее. ‘

Чтобы предотвратить манипулирование, необходимо решить проблему отсутствия общественного контроля, а не искать способы, как лучше его скрыть. Может быть, стоило оснастить население дозиметрами — и теми, которые измеряют альфа, бета и гамма.

Несколько лет прошли практически незаметно для нормативного акта, переложившего ответственность за эвакуацию населения и обеспечение средствами специальной защиты на само население.

Атомщики очень хитрые – это довольно узкий круг людей, они хотят заработать, но при этом понимают, что если они перебдят технику безопасности, то это вызовет беспокойство у жителей, поэтому это гораздо выгоднее жителям «усыпить» как удава загипнотизированного кролика, чем принять какие-либо меры.

В Озерске каждый житель должен знать, что нужно брать в случае аварии, куда обращаться. Несколько лет назад Green Pease предложил организовать нечто подобное для жителей, живущих рядом с такими заводами, — скажите, куда эвакуироваться и что делать. Министерство направило запрос, прислали ответ, который является государственной тайной.

СИТУАЦИЯ заболеваемость раком

Жители как Озерска, так и близлежащих населенных пунктов находятся на так называемом научном контроле – есть Озерский институт биофизики, который занимается изучением здоровья работников «Маяка». Такой же институт есть в Челябинске, и у меня есть претензии и к тому, и к другому. Исследования они проводят, и конкретных результатов по защите своих прав мы не видим.

Действительно есть статистические данные о том, что уровень различных заболеваний увеличился, хотя вопрос часто вызывает споры, Озерск по сравнению с другими населенными пунктами России, в которых слишком много больных. Мы не можем конкурировать, у кого больше случаев рака, у нас или в Челябинске – у них болезнь по своей причине, у нас – по своей.

Если взять круг его знакомых, друзей и ближайших родственников, то в каждой семье всегда можно найти 2-3 рака, а это ранняя смерть.

Если говорить о людях, которых я защищал – у них в каждой семье 1-2 случая рака, или любой болезни, или рождаются больные дети. В моей собственной семье от рака умерла бабушка, работавшая на «Маяке», от рака умер отец, сводная сестра умерла от рака, вызванного воздействием радиации, мой первый зять умер от рака груди, тесть умер от мозга рак – то есть в пределах одной полной семьи из пяти человек. Я думаю, что это очень много.

Однажды меня попросили сделать несколько снимков обычной жизни в Озерске, и на одном из снимков было кладбище. У нас в городе всегда могилы копают заранее, на фото было безумное количество выкопанных могил. Мужчина спросил меня, почему у тебя их так много? Я говорю: «Мы знаем, сколько погибших, столько и роится». «Откуда ты знаешь, сколько умирает? могила обычно готовится, когда человек умер. А потом, когда стал уже думать об этом, я понял, что это действительно так — это ненормально, что они просто не справляются и надо копать заранее. Так что, если мы заранее раскапываем могилы, то так и должно быть. Откуда мы знаем, что это нормально?

Поделиться этим постом

твит

‘Грейвейрд Земли. Города

“ Тем, кто в раю, был дан выбор: счастье без свободы или свобода без счастья. Третьей альтернативы не было». ( Из романа-антиутопии Мы, Евгений Замятин, 19 лет24)

Глубоко в бескрайних лесах Уральских гор России находится запретный город Озерск. За охраняемыми воротами и забором из колючей проволоки стоит красивая загадка – гипнотическое место, которое, кажется, существует в другом измерении.

Кодовое название Город 40, Озерск был родиной советской программы создания ядерного оружия после Второй мировой войны. На протяжении десятилетий этот стотысячный город не появлялся ни на каких картах, а личности его жителей были стерты из советской переписи.

Сегодня Озерск с его красивыми озерами, благоухающими цветами и живописными усаженными деревьями улицами напоминает пригородный американский городок 1950-х годов — одно из тех слишком совершенных мест, которые изображены в «Сумеречной зоне» .

В обычный день молодые мамы катают новорожденных в колясках, а дети играют на улице. Музыка гремит из стереосистем мальчиков-подростков, когда они демонстрируют свои навыки катания на скейтборде девочкам. В близлежащем лесу семьи купаются в озере, а пожилые люди отдыхают на скамейках в парке, наслаждаясь ленивым днем, наблюдая за прохожими.

На боковых дорогах местные женщины продают фрукты и овощи. Только счетчики Гейгера, используемые для проверки продуктов перед их покупкой, указывают на темную тайну, которая преследует эту спокойную городскую сцену.

Жители города, однако, знают правду: вода у них отравлена, грибы и ягоды отравлены, а дети могут заболеть. Озерск и его окрестности — одно из самых загрязненных мест на планете, которое некоторые называют «кладбищем Земли».

Тем не менее, большинство жителей не хотят уезжать. Они считают себя «избранными» России и даже гордятся тем, что являются жителями закрытого города. Здесь они родились, женились и создали свои семьи. Здесь они похоронили своих родителей, а также некоторых сыновей и дочерей.

В 1946 году Советы в полной секретности начали строительство Сити-40 вокруг огромной атомной электростанции «Маяк» на берегу озера Иртяш. В нем должны были разместиться рабочие и ученые, привезенные со всей страны, чтобы возглавить программу Советского Союза по созданию ядерного оружия и создать атомную бомбу.

В течение первых восьми лет жителям было запрещено покидать город, писать письма или вступать в какие-либо контакты с внешним миром, в том числе с членами собственной семьи. Тех, кто был переселен сюда, родственники считали пропавшими без вести, словно они канули в небытие.

Говорят, что уровень радиации в близлежащих озерах в 2,5 раза выше, чем в Чернобыле. Фотография: DIG Films

Жителям города 40 сказали, что они «ядерный щит и спасители мира», а все снаружи — враги. В то время как большинство советского населения голодало и жило в крайней нищете, власти создали для этих жителей рай, обеспечив им привилегированную жизнь и некоторую роскошь.

Им были предложены частные квартиры, много еды, включая экзотические деликатесы, такие как бананы, сгущенное молоко и икра, хорошие школы и здравоохранение, множество развлечений и культурных мероприятий, и все это в лесу на берегу озера, достойном сказки Ганса Христиана Андерсена. .

Взамен жителям было приказано хранить тайны о своей жизни и работе. Этой сделки они придерживаются и сегодня, в городе, где хранится почти весь российский запас расщепляющихся материалов.

В Озерске жить престижно. Многие жители описывают его как город «интеллектуалов», где привыкли получать «все лучшее бесплатно». Жизнь в закрытом городе подразумевает не только физическую безопасность, но и финансовую стабильность для их семей; Озерским детям, утверждают они, открываются большие возможности для успешного будущего.

карта город 50

Но договор имел смертельные последствия. В течение многих лет политическое и научное руководство Советского Союза скрывало последствия экстремального облучения для здоровья жителей города и их будущего потомства.

Изначально большинство жителей работали или жили вблизи атомного комплекса «Маяк» в крайне опасных условиях. С конца 1940-х годов здесь начали болеть и умирать люди, ставшие жертвами длительного облучения.

Хотя точные данные недоступны из-за крайней секретности властей и частых опровержений, надгробия многих молодых жителей Озерского кладбища свидетельствуют о тайне, которую Советы пытались похоронить вместе с жертвами завода «Маяк».

Одно близлежащее озеро было настолько сильно загрязнено, что местные жители переименовали его в «Озеро смерти». в Чернобыль, который советские власти держали в строжайшем секрете от внешнего мира.

Жители города 40 всегда наслаждались едой вдоволь, даже когда остальная часть страны жила в нищете. Фотография: DIG Films

Руководство комбината «Маяк» также контролирует сброс отходов в близлежащие озера и реки, впадающие в реку Обь и далее в Северный Ледовитый океан. Говорят, что за четыре десятилетия «Маяк» выбросил в окружающую среду 200 миллионов кюри радиоактивных отходов, что равно четырем «чернобылям», хотя власти всегда отрицают это.

По словам некоторых жителей Озерска, сброс продолжается и сегодня. Одно из близлежащих озер настолько сильно загрязнено плутонием, что местные жители переименовали его в «Озеро смерти» или «Плутониевое озеро». Сообщается, что концентрация радиоактивности там превышает 120 миллионов кюри, что в 2,5 раза превышает количество радиации, выброшенной в Чернобыле.

В деревне примерно в 20 минутах езды от Озерска электронные часы на городской площади постоянно переключаются между местным временем и текущим уровнем радиации в воздухе (хотя последнее показание никогда не бывает точным). Сообщается, что полмиллиона человек в Озерске и его окрестностях подверглись в пять раз большему облучению, чем люди, проживающие в районах Украины, пострадавших от аварии на Чернобыльской АЭС.

На окраине Озерска установлен большой знак «Вход воспрещен» на английском и русском языках с надписью «Внимание!!!». написано большими красными буквами, чтобы подчеркнуть суть. Иностранцам и иногородним россиянам по-прежнему запрещен въезд в город без разрешения ФСБ (Российская тайная полиция), а съемка в этом районе строго запрещена.

Суровое предупреждение Озерска посторонним. Фото: DIG Films

Жителям Озерска, однако, разрешается выезжать из города по специальному пропуску и даже выезжать навсегда, если они не хотят возвращаться. Немногие делают это, потому что это означало бы потерю привилегий быть жителем этого закрытого города.

Опубликовано

в

от

admin

Метки:

Комментарии

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *